Талбот Мэнди - Арабская авантюра
Часовой отворил ворота, пропуская нас, после того как перекинулся парой слов с Нарайяном Сингхом, а человек, опиравшийся о штык под портиком в конце проезда, и вовсе ни о чем не стал нас спрашивать. Полагаю, он решил, что мы важные птицы, раз мы до него добрались. С тех пор я верю всем россказням о шпионах, которые проходят всюду, не зная ни пароля, ни отклика, в разгар боевых действий. Ибо мы трое — состоящий на службе сикх, австралиец, переодетый арабом, и американец в гражданской одежде — пришли без доклада и досмотра в здание, где хранились все секреты Ближнего Востока.
В течение десяти минут мы разгуливали по коридорам, спускались и поднимались по лестницам, тщетно разыскивая Грима. Время от времени мы натыкались на слуг, храпящих на циновках по углам, а один раз большая псина подошла и обнюхала нас, но никакого возражения против нашего пребывания не высказала. Джереми пнул одного парня; тот проснулся, принял моего друга за араба, обругал его на трех языках, призвав ему на голову проклятье трех богов, после чего опять уснул. Я не мог избавиться от ощущения, что мы невозбранно гуляем в главном хранилище Казначейства, и никто не заметит, если нам вздумается набить карманы всем, чем мы пожелаем. Это здание занимает целые акры. Мы дважды описали полный круг по верхним и нижним коридорам, стучали в дюжины дверей, но не получили отклика и наконец попали в вестибюль.
Тогда мне пришло в голову, что Грим мог попасть в здание через какую-то неприметную дверь — возможно, с восточной стороны, и мы отправились туда. Мы добрались до северо-западного угла здания, когда Нарайян Сингх, державшийся на шаг впереди, внезапно остановился и, воздев обе руки, призвал к тишине. Кого бы он ни увидел в тени, этот человек должен был нас услышать. Впрочем, нередко случалось, что офицеры, разгулявшись, спускались сюда и болтались по крыльце и дорожкам после полуночи, так что наше молчание могло встревожить скорее, чем шум. Я заговорил, как ни в чем не бывало, одновременно вглядываясь в темноту. Однако прошло несколько секунд, прежде чем я рассмотрел то, что в один миг заметили зоркие глаза сикха… и то, что чуть раньше меня обнаружил Джереми.
Примерно в десяти шагах от нас рос куст магнолии, он отбрасывал столь густую тень, что участок, который она покрывала, казался бездонным провалом. И на дне этой пропасти двигалось что-то яркое, похожее на отсвет одинокого огонька из верхнего окна на рукояти ножа или на пуговице. Это «что-то» шевелилось в такт дыханию человека.
Если в мире существует хоть какая-то определенность, она имела место здесь и сейчас. Здесь находился тот, кто не имел права здесь находиться, и он затаился в тени — предположительно с намерением учинить нечто скверное. Правда, я тоже не имел никакого права здесь находиться. Джереми и Нарайян Сингх как служащие британской армии подлежали дисциплинарному взысканию, а мне вполне могли велеть покинуть страну. Для этого нам было бы достаточно сдуру увидеть то, что нам видеть не положено, и тем самым пробудить бы страстную жажду мести у какого-нибудь должностного лица, которое этим неположенным занималось. Это могла быть, скажем, тайная любовная интрижка.
Я взял своих спутников под руки — особенно Джереми — и потянул их вперед. Объяснился я чуть позже, шепотом, после того, как мы обогнули угол здания.
— Пусть кто-нибудь из нас предупредит охрану. Если мы попытаемся выяснять, что там такое, и затеем бучу, то скорее получим пулю от часового, чем благодарность.
И вот Нарайян Сингх двинулся к караулке, ибо лучше всех нас подходил для того, чтобы объяснить суть дела офицеру-сикху, а мы с Джереми, прячась среди теней, вернулись туда, где нам был слышен любой звук, доносящийся из-за темной магнолии, и где мы сразу увидели бы, если кто-то покинет это убежище.
Знакомо ли вам некое неизвестное науке чувство, возникающее, когда рядом с вами кто-то движется в темноте? Я взглянул в сторону Джереми, уверенный, что он пытается встретиться со мной взглядом, хотя и не видел его. Только животные избегают в темноте непроизвольных движений, обычных при свете дня, — люди не настолько себя контролируют. Мы оба услышали голос Грима, говорящего по-арабски, — голос, который невозможно с чем-то спутать.
Кроме Грима, там было еще двое, и Грим говорил с ними.
— Руки на плечи друг другу… Так и стойте! Не двигайтесь! Я намерен еще раз обшарить все ваши карманы. Итак, мистер Шаркиан… А! Да у вас там, никак, хорошенький стволик, с перламутром на прикладе. А разрешение есть? Ладно, нет оружия, не нужно и разрешения, не так ли? И бумаги… Машалла! Бумаги-то сколько! Наверно, чертовски важные бумажки, если вы прячете их под рубашкой. Как я понимаю, вы собираетесь их продать, а? Скверно, скверно. Эй, не убирай руки с плеч мистера Шаркиана, Юсуф Дакмар, не то мне придется применить силу! Что-то я сомневаюсь, мистер Шаркиан, что для общества будет лучше, если спровадить вас в тюрьму: вам нужно непременно принять ванну. Какая жалость: клерк Администрации не имеет возможности помыться, не так ли? Ладно, бумаги я потом почитаю, а пока мы узурпируем прерогативу Судьбы и начертаем кое-какое будущее. Вы оба, слушаете? Знаете, кто я такой?
Ответа не последовало.
— А вы что скажете, мистер Шаркиан?
— Думаю, вы майор Грим.
— А, хотите мне польстить? Неважно. Представим себе, будто я майор Грим, переодетый арабом. Только давайте и дальше говорить по-арабски, а то я заговорю по-английски и сразу вас разочарую… Итак, допустим, я переодетый майор Грим. Что бы он сделал в подобных обстоятельствах? Перед ним Юсуф Дакмар, разыскиваемый за убийство в городе, о нем также известно, что он затевает еврейский погром, его только что видели перебирающимся через стену за спиной часового и застигли во время беседы с мистером Шаркианом, доверенным клерком Администрации. К сожалению, я не слышал всей вашей беседы, а то было бы проще решить, что сделал бы на моем месте майор Грим.
— Нечего играть с нами в кошки-мышки, — прорычал один из пленников. — Говорите, что вам нужно. Если бы вы были майором Гримом, вы бы передали нас офицерам, которые только что прошли мимо. Вы здесь тоже незаконно. Говорите быстрее, пока не пришла охрана и не арестовала нас всех!
— Да, побыстрее, — подхватил другой. — Я не хочу, чтобы меня тут поймали. А что до бумаг, которые вы отобрали… Если мы попадемся, я скажу, что вы украли их в штабе — вы и Юсуф Дакмар. И что я пошел за вами, чтобы их вернуть, а вы вдвоем на меня напали!
— Очень хорошо, — в голосе Грима звучало удовлетворение. — Я вас отпущу. Думаю, вы опасны. И вам лучше поторопиться, потому что я слышу, как приближается охранник.
