Мишель Зевако - Капитан
Присмотревшись, Капестан понял, в чем дело. Он сильно ударился головой о внутреннюю поверхность крыши с очень крутыми скатами и выбил кусок черепицы, который, соскользнув вниз, разлетелся на мелкие кусочки. Шевалье стоял на коленях под образовавшимся отверстием, откуда проникало немного света и веяло прохладой. Юноша почувствовал, как на лоб ему упала капля и, подняв глаза, увидел, что идет дождь. Моментально воспряв духом, шевалье потянулся к этим струйкам, с жадностью ловя губами драгоценную влагу… затем вскочил на ноги, выломал одну черепицу… другую! Вскоре он уже смог просунуть в дыру голову, с наслаждением подставив лицо ливню.
Однако, бросив взгляд на землю, шевалье понял, что надежды на спасение у него нет: спуститься по этой крыше было невозможно. В шестидесяти футах внизу находился небольшой дворик, мощеный булыжником. Иными словами, у молодого человека была лишь одна возможность избежать долгой и мучительной агонии – размозжить себе голову об этот самый булыжник!
– Ну уж нет, скотина! – воскликнул он. – Я не доставлю тебе такого удовольствия! С какой радостью ты бы пришел полюбоваться на мой труп! Но Капестан привык смело смотреть опасности в глаза! И ему еще улыбнется удача!
– Что? – произнес в третий раз таинственный голос.
И Капестан, наконец, услышал этот загадочный вопрос, в котором звучало искреннее изумление. Юноше даже показалось, что мелькнула чья-то странная голова с торчащими во все стороны космами.
Высунувшись из дыры в крыше, шевалье обнаружил, что двор обнесен высокой стеной, над которой торчит остроконечная кровля – и в самой середине этого шпиля вдруг отворилось крохотное оконце.
– Что? – воскликнул в свою очередь юноша с не меньшим удивлением, чем его таинственный собеседник.
Удивление шевалье было вызвано тем, что в окне показалась жутко всклокоченная голова с вытаращенными глазами.
– Скажите-ка, любезный! – крикнул Капестан.
– Потише! – прервала его голова. – Не орите так, сударь! Вы что, меня не узнаете?
– Так я с вами знаком? – понизил голос шевалье. – Хотя… Мне и впрямь уже доводилось видеть этот острый нос, этот рот до ушей, эти круглые глаза, а, главное, эти космы. Вспомнил! Ты – Незадача!
– Прошу прощения, сударь, – поправила голова, – сегодня меня зовут Удачей!
– Так ведь утром ты сказал, что твое имя Незадача?
– Это было вчера, когда вы меня спасли, – объяснил патлатый. – Тогда я был Незадачей. Теперь же зовусь Удачей.
– Значит, мы встретились вчера? – изумился Капестан. – Выходит, я проспал весь день и всю ночь? А что ты здесь делаешь? – поинтересовался он.
– Я у себя дома, – с достоинством ответил горожанин.
– У себя дома? – переспросил юноша. – Стало быть, ты живешь во дворце Кончини?
– Это вовсе не дворец маршала д'Анкра, – обиделся патлатый. – Я у себя, иными словами, в самой верхней мансарде дома, который стоит последним в тупике Маладр, что выходит на улицу Гарансьер… но вы, сударь, вы-то что делаете здесь, на этой крыше – да еще под проливным дождем?
– Что я здесь делаю? – усмехнулся Капестан. – Я подыхаю, вот что я делаю! Сначала мерзавцы едва не зарезали меня, а потом замуровали в коридоре… так что если я не умру от потери крови, то протяну ноги от голода и жажды.
– Это что ж – с вами так обошлись люди Кончини? – захлопал глазами патлатый.
– Именно, черт побери! – воскликнул шевалье.
– Какая удача! – возликовал обитатель мансарды. – А я думал, вы служите маршалу д'Анкру… ведь вы были вместе с подлецом Ринальдо. Положитесь на меня. Я из Перигора… мы, перигорцы, из любого положения умеем найти выход. К тому же, я воевал в армии великого Генриха IV… и вообще, сегодня – один из тех дней, когда я зовусь Удачей… а значит, вам тоже повезло!
С этими словами голова исчезла, и окно закрылось. Капестан, изрядно промокнув, отошел от отверстия в крыше. Юноша был ошеломлен неожиданной встречей, но в сердце его затеплилась надежда, а вместе с ней и жажда жизни. В первую очередь шевалье занялся своими ранами: разорвав рубашку на полосы и намочив их под струями дождя, он кое-как перевязал руку и плечо.
Подобно всем тогдашним искателям приключений, Капестан имел некоторые познания в хирургии. Поэтому он быстро определил, что ни одна из полученных им царапин большой опасности не представляет. Конечно, его лихорадило, он испытывал жгучую боль, но даже перевязка на скорую руку уже принесла заметное облегчение.
В Париже быстро темнело. Капестан улегся в углу сумрачного коридора в надежде обрести минутное забвение. Однако сон не шел: перед глазами юноши кружились какие-то безумные видения, он что-то невнятно бормотал и ворочался с боку на бок.
– Вот те на! – произнес вскоре Капестан. – Теперь мне будут докучать еще и мухи! Обнаглели совсем! Уже на нос садятся. У-у, сейчас я тебя поймаю!
Окончательно проснувшись, юноша схватил то, что щекотало его по лицу. Но это оказалась вовсе не муха, а тоненькая веревочка, которая свисала из отверстия в крыше.
– Удача! – радостно вскричал шевалье, догадавшись, что веревку спустил обитатель соседней мансарды.
– Удача! – улыбаясь, повторил молодой человек.
– Нет! Сегодня вечером опять Незадача! – отозвался горожанин. – Но это неважно. Тяните за веревку… осторожнее! Главное, не упустите свой конец! Ну, тяните же!
Капестан стал тянуть, и внезапно к нему в руки упал мешок, привязанный к веревке. С бьющимся сердцем юноша заглянул в него и увидел кусок ветчины, пирог и бутылку вина. Шевалье издал восторженный вопль, с каким потерпевший кораблекрушение мог бы встретить пищу, свалившуюся с неба. Осушив одним глотком половину бутылки, Капестан накинулся на ветчину и пирог. Когда вино было выпито до последней капли, а от ветчины с пирогом не осталось и следа, молодой человек почувствовал себя сильным, как Самсон[6].
– Что ты сейчас делаешь, Удача? – крикнул он соседу.
– Тоже ужинаю, сударь… – отозвался тот. – Как вам пирог?
– В жизни не едал ничего вкуснее! – засмеялся Капестан. – Спасибо, Удача!
– Говорю же вам, Незадача! – донеслось из мансарды. – Целых три месяца я тешил себя надеждой, что на первую же монету, ниспосланную мне свыше, я куплю себе пирог. И вчера вы дали мне экю. Но у вас такой хороший аппетит… – горько вздохнул патлатый. – А я поклялся, что буду верен вам до самой смерти! Словом, пирог я отправил вам, а сам жую корку черствого хлеба, но пытаюсь представить себе, что это кусок пирога.
Капестан был тронут.
– Сударь, – продолжал горожанин, – это еще не все. Тяните за веревку… тяните сильнее!
– Второй пирог? – изумился шевалье.
