Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-2
Длинная, в два десятка патронов, очередь, разорвала ночную тишину, чтобы мгновением позже затеряться в частом тявканье британских ли-метфордов, ржании перепуганных лошадей и криках умирающих людей.
— Лошадок-то как жалко, — тоскливым тоном протянул английский стрелок, глядя на бьющегося в конвульсиях пони, — им-то за что страдать…
— А людей тебе не жалко? — зло бросил Паркер, вставляя новую ленту в пулемет. — Десяти минут не прошло, а почитай полусотня на тот свет отправилась.
— А я их сюда не звал, — с вызовом встрепенулся солдат. — Сидели б дома, живы были..
— Они тебя сюда тоже не приглашали, — сплюнул Паркер и выстрелом из револьвера оборвал мучения животного. А минутой позже, он, позабыв и о только что убитых людях, и о риторическом споре, радостно орал, подбрасывая в воздух шляпу: из темноты донесся ляг, несущегося поезда и два длинных гудка сообщали, что потерь среди его нынешних владельцев, нет. — Роулинз, Роулинз, мать твою так и эдак, давай ракеты! Две ракеты, давай, говорю!
* * *— Прошу прощения, сэр, — адъютант, приоткрыв дверь, бесплотным призраком аккуратно просочился в кабинет Уайта, — с внешних постов докладывают, что со стороны Сонной Лощины пришел сигнал — две белые ракеты. Какие будут приказания, сэр?
— Этот американский выскочка все-таки вляпался, и теперь хочет, чтобы мы вытащили его задницу из огня, — подойдя к окну, произнес Уайт. — Значит, мы, уже потеряв тридцать не самых плохих солдат, должны, ради спасения его шкуры, потерять еще какое-то количество. Нет уж, не бывать этому. Приказываю — всем оставаться на своих местах.
* * *— Я ничего не понимаю господин лейтенант, сэр, — Дальмонт, опустив бесполезный в ночи бинокль, оглянулся на Бёрнхема. — Мы уже почти час, как послали сигнал, но на наших позициях нет ни малейшего шевеления.
— Всё очень просто, Генри, — чуть грустно улыбнулся Бёрнхем, — подкрепления и новой попытки прорыва не будет. Больше ждать нечего, возвращаемся в Ледисмит. И улыбнитесь, мой юный друг! Вас ждут почет, слава и, вполне возможно, давно заслуженные лейтенантские погоны!
* * *Подъезжая к зданию резиденции командующего Бёрнхем внутренне опасался увидеть у дверей того же незадачливого часового, что и в первый свой визит. И если в данном вопросе опасения оказались напрасны: на посту стояли двое улан, то возле дверей кабинета Уайта его встретил уже знакомый капитан. Увидев Фрэнка в сопровождении Дальмонта, дежурный офицер явственно побледнел и, не дожидаясь очередного внушения, поспешил доложить о визитерах.
— Рад приветствовать вас, господин генерал, сэр! — Бёрнхем, отпечатав два шага, вытянулся перед Уайтом. — Разрешите доложить! В ходе акции, проведенной сегодняшней ночью, подразделением под моим управлением и командованием корнета Дальмонта, захвачен бронепоезд буров «Святая Бригитта», уничтожены два орудия калибра шесть дюймов и их расчеты, а так же до сотни солдат противника! Поздравляю вас с победой, сэр!
— Отлично, мистер Бёрнхем, отлично! — на лице Уайта, встретившего героев с крайне недоуменным видом, с каждым произнесенным Фрэнком словом расцветала улыбка. — То, что вы совершили, это даже не подвиг! Это чудо! Поздравляю вас, господа! Вас корнет… прощу прощения, уже лейтенант, Дальмонт и вас, лейтенант, к своему сожалению, повысить вас в звании я могу, Бёрнхем! Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания. Просьбы?
— Пожеланий у меня нет, сэр, — чуть натянуто произнес Бёрнхем, — а вот получить ответ на один вопрос мне бы хотелось…
— Конечно же, друг мой, спрашивайте, — широко улыбнулся Уайт, внутренне радуясь, что каких-либо материальных затрат не предвидится.
— Мне хотелось бы знать, господин генерал, сэр, почему не смотря на договоренность, после того, как мы послали сигнал, подкрепление так и не подошло?
— Видите ли, мистер Бёрнхем, — скривил губы британец, — понимание мной ситуации, сложившейся на тот момент не позволило мне принять решение о ненужном риске жизнями солдат…
— Еще раз прощу прощения, сэр, — уже жестче произнес Бёрнхем, — но неужели вы не понимаете, что бездарно потеряли шанс если не полностью сорвать блокаду, то нанести противнику такие потери, на фоне которых наша эскапада выглядела бы смешной и никчемной!
— Позвольте судить о стратегии тем людям, которые знают в ней толк! — закипел Уайт. — А свои дилетантские рассуждения лучше оставьте при себе!
— Оно и видно, как вы разбираетесь в стратегии, — презрительно фыркнул Бёрнхем. — Умудриться, имея под началом двенадцать тысяч кадровых солдат и сорок восемь орудий, проиграть битву десяти тысячам ополченцев при восьми пушках?! Это вы называете стратегией!? А ваш бездарный прорыв на Веенен?
— Я все понял, мистер Бёрнхем, — неожиданно успокоившись, язвительно хмыкнул генерал. — Выслушав ваши инсинуации, я имею все основании усомнится в вашей лояльности престолу… И я в ней сомневаюсь. Корнет…лейтенант Дальмонт! — Уайт развернулся в сторону юноши. — Арестуйте этого наглеца и препроводите его на гауптвахту!
— Но сэр… — протянул растерявшийся Дальмонт. — Как же так можно, сэр? Возможно, Фрэ… лейтенант Бёрнхем, в чем-то был не совсем прав, и излишне резок, но арестовывать его…
— Лей-те-нант! — зло отчеканил Уайт. — Я отдал четкий и недвусмысленный приказ, извольте его исполнить! Или вы, верноподданный Британской империи, отказываетесь исполнить распоряжение старшего по званию?!
— Сэр. Прощу прощения, сэр, — окончательно побледнел Дальмонт, — я не могу выполнить подобный приказ, сэр…
— Понятно, — катнул желваками Уайт, — еще один изменник. Лонсгейт! Лонсгейт, чёрт тебя побери!
— Я здесь, сэр! — вбежал в кабинет давешний капитан.
— Лонсгейт! Вызовите караул, арестуйте этих…господ, и препроводите их на гауптвахту, где они будут обитать вплоть до заседания трибунала!
— Будет исполнено, сэр! — капитан ожег Бёрнхема злорадствующим взглядом. — С превеликим удовольствием, сэр!
* * *— Как же так можно, Фрэнк? — дрожащим от обиды голосом спросил Дальмонт, в очередной раз пытаясь выглянуть через узкую решетку. — Ведь то, что мы с вами сделали, иначе, как подвигом не назовешь, а вместо награды нас отправили в темницу…
— Не переживайте, Генри, — миролюбиво улыбнулся Бёрнхем, вытягиваясь на узкой тюремной койке. — Как по мне, то эта постель, вполне достойная награда. А чтобы вам было легче, скажу следующее: ничего еще не кончилось, а так же напомнить бессмертные слова: Идёт ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Вам ясно, Генри? На круги свои, и этим всё сказано.