Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты
Завтра этим займется, когда одежда высохнет. А пока его дело – печку топить и не мерзнуть. Ни одной нитки ведь нет на теле.
* * *Желание быть чистым привело Мишку к неважным последствиям сразу после его реализации. Стихавший помаленьку кашель возобновился с новой силой. Буквально выворачивало порой. Так и сидел в помещении, никуда не высовывался. Благо, дрова не все закончились, и съестные припасы в достатке. Погода нынче совсем нехороша. Дождь буквально висит в воздухе занудливой дымкой. Ветра нет, но воздух отнимает тепло сквозь тонкую спецовочную куртку, две потертые кроличьи шкурки и футболку.
А ему худо. Все валится из рук, буквально вышибаемое сотрясениями тела при кашле. Дверь, сплетенная из лозы и покрытая корой, не так уж плотно закрывает вход. Сырой, промозглый воздух нет-нет, да и лизнет по ногам. Носки давно сношены и заменены портянками из кроличьей шкурки. Плохо они защищают. И Мишке плохо…
В открывшуюся дверь входят двое! Питамакан и неандерталец поменьше ростом, у которого в руках два мешка – маленький и средних размеров. А старый знакомец держит большой тюк. В знак приветствия выдал им ленинское определение материи и неважно разобрал имя второго гостя.
Питамакан, впрочем, сразу исчез, а маленький гость, положив свою поклажу на пол, захлопотал, распечатывая самый крупный мешок. Голос его звучал все время и до Мишки доносился словно сквозь вату, сознание уходило…
Когда Мишка очнулся, сильные руки большого неандертальца вытряхивали его из одежды, в глотку лилась теплая тягучая горечь из чашки, тело растирали чем-то липуче-щипучим, да еще и пахнущим весьма специфически. И чего ради, спрашивается, человек строил баню и намывался в ней, если его всего испачкали. Потом была уютная мягкость мехов. И еще одна мягкость, но упругая и дразнящая. Под его одеялом оказалась решительно настроенная женщина, и ему пришлось с этим что-то делать. Вспотел и отключился.
Глава 18
Выздоровление
Проснулся вялым, благостным и каким-то спеленатым. В одеяло закрутился. Выпутался и, оставаясь на своем топчане, осмотрелся. Дрова в печке горят, но заслонка расколота, так что на месте только ее половина. Кирпичи на входе в топку лежат с перекосами и явно не все. На треснувшей плите, облизываемые сквозь щель пламенем, греются два булыжника. Кожаный котел подвешен на ремнях к одной из жердей перекрытия, и из него идет пар. Скорее всего, здесь дымно и влажно, но он, видимо, притерпелся ко всему этому, пока спал. К гадалке не ходи – тут похозяйничали дикари.
Меньший из неандертальцев в одних штанах сидит на шкуре прямо на полу и кормит грудью маленький мешок, что принес с собой. Форма груди, кстати, совершенна. И никакой волосатости. Прямые черные волосы заплетены в две косы и уходят за спину. Лицо, может, и скуластенькое немного, но на человеческий вкус миленькое. Ха! Так Питамакан ему кроманьонку привел. Причем хорошенькую.
А молодая мама поймала что-то палочкой в кожаном котле и на куске коры протянула ему какие-то комки. Что она сказала – не понял. Следил за тем, как управляется одной рукой, – сверток-то с дитятей так и не отпустила и кормление не прервала.
Похоже на отварную печень. Нежненько так.
* * *Прежде всего, выяснил, что зовут кроманьонку Айн. Имя как имя. Только вот короткое уж очень. Явно ведь одно слово на их языке. Питамакан – это, может быть, и целое предложение. Что-нибудь вроде: «Горный орел на вершине Кавказа». А здесь, наверное, «Крыса» или «Белка». А может быть, «Полено» или «Камень». Дикари метко друг друга называли, насколько он помнил из прочитанных книг.
Первым делом Мишка обучил это слегка разумное существо обращению с печкой и приготовлению пищи в горшках, а не в кожаном котле, в который забрасываются нагретые в пламени камни. После чего был напоен горечью, на этот раз в виде растопленного жира, пахнущего всеми клоаками мира, натерт щипучей мазью с не менее выразительным букетом. Затем – сеанс физиотерапии.
Нельзя сказать, что Мишка почувствовал себя изнасилованным, но стимуляция к нему была применена энергичная, что привело к активным согласованным действиям, после которых он стремительно отключился. Шаманизм, однако.
* * *Следующего сеанса лечения ждал даже с некоторым нетерпением. И не разочаровался. С женщиной старался обращаться поосторожней, отчего процедура потребовала заметно меньшего напряжения и, кажется, доставила «лекарю» чувство удовлетворения от содеянного.
* * *Болеет Мишка в теплой части своей землянки. Дверной проем занавешен тяжелой шкурой, а не хлипкой дверкой. Ровно и бездымно горит печка. Восстановил он ее, поправил вывороченные кирпичи. Керамические заслонка и плита у него нашлись запасные. Конечно, трещинки пошли по не высохшей после ремонта глине, но это – чисто внешние несовершенства. Тяга хорошая, дым в помещение не прорывается.
Дикарка его удивила. Прокопала канавку от входа к топке, накрыла сверху кирпичами, что лежали под навесом, и заровняла пол глиной. Понимают кроманьонцы в том, что пламени требуется воздух. И вентиляция работает, и в землянке сухо и тепло. Отблески пламени из не совсем плотно прикрытой топки дают скудное освещение, однако ориентироваться можно. Пища готовится в горшках. Преимущественно мясная. Айн после Мишкиного показа частенько тушит мясо, прибавляя к нему корешки, которых он так и не разыскал, а вот местные повара с их свойствами знакомы и применяют широко.
А еще его порадовала каша. Невкусная, если честно. Крупноваты зерна, хотя сварена мягко, даже до липкой тягучести. Но вкуса нет. Пустота. Соль это дело слегка поправила, хотя и не кардинально. Организм, однако, наплевал на отношение хозяина к продукту, употребил его полностью и сыто рыгнул.
А здоровье и силы к нему возвращались. Мишка не дурак, чтобы капризничать при приеме горьких лекарств или едких натираний. Все принимает стойко и ждет очередного сеанса физиотерапии. Правда, с этим «лекарь» почему-то не торопится. Питамакан, кстати, совсем на глаза не появлялся. Спросил про него, как мог, полюбовался на грациозный жест, вроде как: «А нету». Кое-какие слова он начал понимать, но не уверен, что верно.
Нос стал прочищаться и перестал свербеть. Кашель сделался редким и результативным. Голова прояснилась. Жизнь налаживалась. Айн помогла ему вымыться в его злополучной баньке, но дело это прошло без игривости. А потом обрядила в полную дикарскую амуницию. Кожаные штаны – мягкие и просторные и кожаную рубашку вроде футболки, однако с расклешенными цыганскими рукавами без манжет. Кожаные же калошки на ноги. Сама она так же одета.
Еще показала, где висит теплая куртка с мехом. Вместо застежки впереди завязки. Ни шапки, ни капюшона в составе амуниции не предполагалось.
