Понсон дю Террайль - Тайны Парижа. Том 1
Фульмен пожала плечами.
— Позвольте же мне действовать, — сказала она, — и не откажите дать кое-какие сведения.
— Спрашивайте…
— На какой улице живет студент?
— Улица Медицинской Школы, N 59.
— Его имя?
— Эмиль Дюпор.
— Ну, так едемте, — сказала Фульмен. — Вы, Арман, завезете меня домой, а затем моя карета развезет вас обоих по домам.
И танцовщица мысленно добавила:
«Решительно, интрига запутывается, так что я буду забавляться месяца два. Я рождена, чтобы вести романтический образ жизни».
На другое утро в девять часов Арман, всю ночь не сомкнувший глаз, начал засыпать, когда стук кареты, катившейся по мостовой двора, внезапно разбудил его. Минуту спустя вошел старик Иов.
— Госпожа Фульмен, — доложил он, — желает видеть господина Армана.
Молодой человек накинул халат и приказал просить танцовщицу. Фульмен вошла и подала ему руку. Молодая женщина была бледна и серьезна. Она села рядом с постелью Армана.
— Видели вы Блиду? — поспешно спросил он ее.
— Нет, — ответила Фульмен и жестом попросила его помолчать.
— Ну, — сказала она минуту спустя, — поговорим…
— О чем? — спросил он с удивлением.
— Чтобы лучше вести наши розыски, я должна расспросить вас о прошлом.
— Спрашивайте, — просто сказал он.
— Мое дорогое дитя, — продолжала Фульмен, — уверены ли вы, что не имеете врагов?
— Врагов! — проговорил он, все более и более удивляясь.
— Да, врагов ожесточенных, неумолимых, которые тайно преследуют вас…
— Я не должен, я не могу их иметь.
— Это странно!..
— Но объяснитесь же, Фульмен!
— Погодите. Итак, у вас нет врагов?
— Я не думаю.
— А у вашего отца?
Арман вздрогнул. Но, так как он не был посвящен в тайны ужасного образа жизни полковника, который тот так долго вел, то он, не колеблясь, ответил:
— Мой отец — лучший из людей; кто же может иметь что-либо против него.
— Тогда, — сказала задумчиво Фульмен, — не будем говорить об этом.
— Однако…
— Не спрашивайте меня, это бесполезно… Доверьтесь мне.
— Значит, вы не застали Блиды?
— Нет, но я напала на след Дамы в черной перчатке. Арман вскрикнул от радости.
— Она уехала из Парижа.
— Ах!
— И поехала в Нормандию, — продолжала Фульмен. Арман, без сомнения, собирался объявить, что он поедет вслед за нею, как вдруг старик Иов, снова открыв дверь спальной, пропустил человека, визита которого молодой его господин, по-видимому, не ожидал. Вошедший был полковник Леон.
Полковник, войдя, многозначительно переглянулся с Фульмен. Чтобы объяснить этот взгляд, нам суждено сделать отступление и рассказать событие, изменившее планы Фульмен. Молодая женщина солгала Арману: она нашла Блиду.
XXXI
Вот что случилось.
Четыре часа спустя после бесплодных розысков Фульмен, Армана и Фредерика Дюлонга в покинутом доме на площади Эстрапад, иначе говоря в час ночи, по улице Медицинской Школы ехала карета и остановилась у подъезда дома, о котором говорил студент медицины.
Из кареты вышли два человека и приказали кучеру подождать.
Они были высокого роста, вооружены толстыми палками и одеты в голубые сюртуки и гусарские брюки; их длинные усы и густые бакенбарды делали их похожими на агентов полиции, не носящих формы, которым приказывают сторожить по ночам на улицах, а иногда даже производить аресты.
Они позвонили. Несмотря на поздний час, дверь немедленно отворилась. N 59 был большой меблированный отель, населенный студентами. Звонившие поднялись на антресоли, где находилась контора хозяйки отеля, толстой пожилой женщины с претензиями на молодость, носящей кольца на всех пальцах, пеньюары из светлых материй и волосы, завитые локонами, и называвшейся благозвучным именем: госпожа Бевуаль. Госпожа Бевуаль собиралась уже выйти из конторы, потому что все ее жильцы вернулись домой, когда раздался звонок, и она увидала две мрачные фигуры своих ночных посетителей. Увидав их, впечатлительная госпожа Бевуаль попятилась назад: они произвели на нее действие головы Медузы.
— Сударыня, — сказал один из них, приложив палец к губам, — будьте добры, не шумите и выслушайте нас.
Госпожа Бевуаль продолжала пятиться и, как автомат, жестом пригласила их сесть, так велико было ее волнение.
— Вы, конечно, догадываетесь, кто мы? — спросил все тот же агент.
Хозяйка отеля, дрожа, кивнула головой.
— Хорошая репутация вашего дома, — продолжал полицейский, — ставит нам в обязанность сохранить в тайне тяжелое поручение, возложенное на нас.
— Боже мой, господа, — пробормотала госпожа Бевуаль, к которой наконец вернулась способность говорить, — мой дом пользуется доброй славой… мои жильцы также, и я отвечаю за них, как за самое себя… и я не вижу причины…
— Извините, сударыня, — строго перебил ее один из агентов, — я должен вам заметить, что мы избегаем всякого шума, всякого скандала и советуем вам, в ваших же интересах, отвечать нам без утайки.
— Господи, Господи! — бормотала растерявшаяся хозяйка отеля.
— Все ли ваши жильцы вернулись?
— Но… я не знаю…
— Берегитесь солгать!
— Да, господа, они вернулись…
— Одного из них зовут Эмиль Дюпор?
— Ах, господа, — пробормотала г-жа Бевуаль, — это очень хороший молодой человек.
— У него в данное время находится особа по имени Блида…
— Ах, — вскричала госпожа Бевуаль, растерянное лицо которой вдруг успокоилось, — если вы ищите ее… то это мне безразлично!
— Да, ее! Возьмите свечу и проводите нас в комнату Эмиля Дюпора.
Госпожа Бевуаль повиновалась и, идя впереди, указывала дорогу.
Студент, которого звали Эмилем Дюпором, жил на пятом этаже в маленькой квартире, состоявшей из двух комнат: крохотной залы и еще меньших размеров спальной.
Луч света, выходивший из-под двери, дал понять госпоже Бевуаль и ее спутникам, шедшим на цыпочках, что студент дома. Эмиль Дюпор, которому вскоре предстояло держать экзамен, сидел у стола и зубрил вовсю, а у камина приютилась женщина и читала книгу; судя по желтой обложке, это был роман.
Эмиль Дюпор был еще совсем юноша, лет двадцати, словом, красивый малый.
Что же касается Блиды, то она заслуживает более подробного описания. Блида была маленькая белокурая женщина, розовая, нежная, с большими, с косым разрезом глазами, маленькими ногами и руками, с милым и немного мечтательным личиком; вечером при свете лампы, несмотря на то, что ей было уже за тридцать пять лет, ей можно было дать всего только лет двадцать пять.
Госпожа Бевуаль тихонько постучала в дверь.
— Кто там? — спросил студент, подумавший, что к нему пришел кто-нибудь из соседей, потому что благодаря табльдоту, заведенному чувствительной госпожой Бевуаль, все жильцы ее уже давно между собою перезнакомились.
