Бен Кейн - Забытый легион
— Кони ни за что не сунутся на такое, — сказал Бренн, указывая на поставленный легионерами барьер из копий и щитов. — Они для этого слишком умны.
— Ваша гаруспик есть гений, — воскликнул Дарий, хорошо понимавший, что сейчас произойдет. — Если ваш командир при Каррах послушаться его, все кончиться иначе.
— Он не мог дать ему совет, — вздохнул Ромул. — Тогда Тарквиний был простым солдатом.
— А теперь сражается за нас. Хвала богам за это!
Когда кавалерия достигла строя римлян, шум сделался невообразимым. Пытаясь избежать столкновения со смертоносными железными остриями, кони останавливались на всем скаку и взвивались на дыбы. Многие всадники сразу полетели наземь. Напор задних неудержимо толкал передовых на копья. Согдийцы, прижатые к непроходимой металлическое стене, громко вопили. Их лошадям приходилось ничуть не лучше. Кое-где легионеры все же подались назад под яростным натиском. Но копий было так много, что они смогли выдержать даже громадную тяжесть коней и всадников, умноженную разгоном. Атака сразу захлебнулась. Воины из авангарда почти все погибли или получили тяжелые ранения, а задние бесцельно суетились, но никак не могли достать врагов.
— Пора дротики метать, — прошипел Бренн. — Доспехи были только на передних.
Едва успели эти слова сорваться с его губ, как воины задних шеренг дружно взмахнули руками и метнули пилумы. Затмив небо, они взвились по невысокой дуге над головами стоявших впереди и посыпались на сбившихся в плотную толпу согдийцев.
Брошенный с такого близкого расстояния в человека, не защищенного доспехами, римский пилум разил наверняка. Согдийцы посыпались с седел, на земле они сразу гибли под конскими копытами. Раненые лошади визгливо ржали и яростно брыкались от боли. Те, кто пока остался невредим, бились и пытались вырваться. И кочевники, привыкшие побеждать плохо вооруженных и неорганизованных горожан, не выдержали. Они развернулись и помчались назад.
Оставшиеся на месте не могли рассчитывать на милосердие. Как только согдийская конница удалилась, легионеры кинулись вперед добивать раненых. Быстро покончив с этим ужасным делом, они тут же вернулись на места, вновь на равнине выросла непреодолимая стена из щитов.
Ромул с трудом сдерживал владевшее им восхищение. Новая тактика, которую применил Тарквиний, была поистине революционной. Стоявшие впереди рассказывали задним о том, что происходило на поле боя; возбуждение среди воинов когорты стремительно нарастало.
— Этому дураку все еще мало, — сказал Бренн.
Предводитель согдийцев приводил в порядок свое войско, готовясь к новой атаке.
— Ближайший брод — день пути, — объяснил Дарий. — Конь устали, будет дольше. Они еще напасть, только потом пойти туда. Мы хотеть именно так. — Он повернулся к стоявшим поблизости офицерам. — Приготовиться!
Трубы передали приказ Пакора, когда атакующие оказались на полпути к застывшему в ожидании атаки легиону. Этого сигнала и ждала укрывавшаяся в засаде когорта.
— За мной! — крикнул тучный парфянин, посылая коня вперед. — Бегом! — И первым вырвался из-под прикрытия деревьев на чистое место.
Ромул, Бренн и пятьсот соскучившихся по бою воинов устремились следом.
Бросившиеся в повторную атаку согдийцы не оглядывались назад. Каждый наездник думал прежде всего о том, как миновать ужасные копья. Одновременно с десятой когортой, устремившейся вслед за Дарием, двинулись вперед и крылья римского войска, охватив кочевников с трех сторон. Теперь легион участвовал в бою всеми своими силами. Врагу некуда было бежать.
Разве что на юг.
Мечи гремели о щиты, в этот грохот все сильнее вливалась разноголосица боевых кличей и стонов раненых, выкриков командиров, трубных сигналов. Как и во время первой атаки, большинство лошадей заартачилось, не желая идти на копья. Однако отдельные конники, влекомые яростью атаки, с налету проскочили сквозь стену щитов и оказались в гуще римских воинов. Там их лошадям сразу подрезали сухожилия, а седоков спешили и прикончили. Согдийцы начали оглядываться назад, туда, где они могли бы спастись от смертоносных копий. Какой же ужас охватывал тех из них, кто видел, что творится у них в тылу!
— Быстрее! — прокричал, полуобернувшись, Дарий. — Мы закрыть дыру!
Солдаты, и без того побагровевшие от бега в полном вооружении, со щитами, удвоили усилия. Вот они перекрыли уже больше половины бреши.
— Рассыпься! Сто человек в цепь. Пять в глубину!
Ловко, будто на учениях, когорта перестроилась в боевой порядок. Часть бегущих сбавила шаг, а другие помчались дальше. Это был один из самых простых маневров, которые легионеры отрабатывали много раз еще в ту пору, когда сражались за Рим.
Через несколько мгновений передовые воины засадной когорты встретились со своими товарищами, стоявшими на правом фланге. А большинство согдийцев все еще не видели опасности. Предводитель сражался впереди своего войска, пытаясь пробить дорогу к реке.
И ловушка захлопнулась.
Отряд Дария запечатал выход из «бычьих рогов». Ромул ухмыльнулся, припомнив уроки Котты. Тарквиний прибегнул к той же тактике, которая позволила Ганнибалу одержать победу при Каннах. Тогда погибло более пятидесяти тысяч римлян.
Тяжело дыша после быстрого бега, Ромул и Бренн помахали дожидавшимся их товарищам из другой когорты. Те, широко улыбаясь, отсалютовали мечами.
Согдийцы были обречены. Никто на свете не мог противостоять легионерам в ближнем бою. Это знал любой римлянин.
После унизительного разгрома под Каррами возможность сойтись с врагами лицом к лицу необыкновенно вдохновляла воинов.
— Теснее! — выкрикнул молодой офицер, требуя, чтобы солдаты плотнее сомкнули ряды. — Вперед! Бегом!
Поднялись щиты; промежутки между ними были такими узкими, что сквозь них могли пройти только клинки гладиусов. Копий у легионеров засадной когорты не было: с таким громоздким оружием нельзя было быстро бегать. Поверх скутумов глядели из-под бронзовых шлемов суровые глаза. Ромул и его товарищи быстро двинулись навстречу врагам, которые наконец-то стали понимать, что пути назад у них тоже нет.
Согдийцы кричали в испуге, а воины Забытого легиона смеялись.
Глаза Тарквиния, находившегося в центре боевого порядка римлян, сверкнули.
Часть согдийцев развернула коней и ринулась на солдат Дария. Те на бегу метнули пилумы, и быстрого прорыва у конников не получилось. А потом места в кольце не осталось, и лошади могли только вертеться на месте. Когорта усиливала натиск, мечи то и дело вонзались в тела кочевников.
