Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского
Через час после обеда меня вызвали к брату ключарю.
— Как наши разносолы, сеньор Казанова, — спросил меня Мюллер.
— Малокалорийно, но для поддержания жизненного тонуса и мыслительной деятельности вполне достаточно, — ответил я.
— Это хорошо, что мыслительная деятельность не прекращается, — как-то задумчиво произнёс брат-ключарь, — то есть человек мыслящий поймёт, что в нашем монастыре шутки не шутят и строго соблюдают внутренний устав. Будете прозываться брат Пётр, потому что работа у вас предстоит как у апостола Петра. Кстати, что это за кинжал с двуглавым орлом лежит в вашем саквояже? Что там за письмена на клинке его?
— Это не кинжал, брат-ключарь, — смиренно ответил я, — это кортик ещё по министерству иностранных дел исчезнувшего государства. Орёл — это герб государства, а в надписи три слова: долг, честь, слава. Вожу с собой как память, да и кортик этот похож на крест, иногда и молюсь, глядя на него за неимением распятья.
— Похвальна такая набожность, брат Пётр, — усмехнулся Мюллер, — думаю, что в келье вашей хорошее распятье и кортик вам пока не понадобится. Сегодня зайдите в келью номер семь к брату Алоизу, это и есть тот человек, с которым вам предстоит вместе провести немало времени. Храни вас Бог.
Вот и определился ещё один объект из тех, кого меня чуть ли не насильно отправляли искать в Аргентину.
Глава 6
В седьмой келье было тихо. Кто-то лежал на кровати, повернувшись лицом к стене.
— Брат Алоиз, — тихонько позвал я.
Ответа не последовало.
— Брат Алоиз, — снова позвал я и подошёл поближе, чтобы удостовериться, что человек не спит и что он жив.
Человек был жив. Я мельком увидел чисто выбритое остроносое лицо. И ещё я заметил, что брат Алоиз был лысым. Кто же мог быть лысым? Не понятно. Да ладно, потом разберёмся. Чувствовалось, что человек находился в сильном душевном расстройстве и, похоже, потерял интерес к окружающей действительности. Это бывает у людей. Человек делает все как заведённая машина. Спит, ест, пьёт, читает, разговаривает, но его нет рядом с вами. Он где-то там, вдалеке, в какой-то другой Вселенной, где живут такие же люди, как он, и никто не пристаёт с расспросами, а что с тобой случилось. Нужно как-то выманить человека из того мира и открыть ему глаза в этом мире.
— Хороша задачка, — подумал я, — а ну как этот отсутствующий решит отсутствовать навсегда? Кто будет виноват в том, что не усмотрел за ним? Получается, что тот, кому поручили привести его в порядок. С чего же начинать? Бог начал с сотворения мира. Потом сотворил человека и его подругу, а когда они познали друг друга и начали познавать весь мир, он выгнал их в этот мир, а потом он уничтожил их приплод Всемирным потопом и послал ещё сына своего спасать их. И все это описано в Библии. Так, может быть, и мне нужно начать с Библии?
Я присел рядом с кроватью и стал читать по-немецки:
— Тогда Иисус был возведён Духом в пустыню для искушения от диавола, и постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих.
Я почувствовал, что лежащий на кровати человек прислушивался к тому, что я читал в Евангелии:
— Потом берет его диавол в святый город и поставляет Его на крыле храма и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз: ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего.
Мой слушатель поднялся и сел на кровати. Похоже, что никогда не читал Евангелия. Я продолжил:
— Опять берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи.
— Как правильно сказано: Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи, — человек, лица которого я не видел из-за капюшона, но голос которого я знал давно, схватил меня за руку и быстро заговорил, — «Gott mit uns» на солдатской бляхе это ещё не есть служение Богу. Мы проиграли потому, что сами отвернулись от Бога и сделали не те ставки в большой игре.
Он замолчал, и молчание наше затянулось. По театральным канонам, паузу нужно держать до тех пор, пока она сама не порвётся.
Мой собеседник был в раздумье, а я ждал его действий. Подталкивание события чревато тем, что это событие может быть во вред тебе. Желание скорейшего наступления зимы должно быть подкреплено наличием зимней одежды и готовностью отопительных принадлежностей в доме. Если вы захотели зимы среди жаркого лета, то рискуете подхватить воспаление лёгких или отморозить то, без чего продолжение рода человеческого невозможно.
— Да, я сделал ставку не на то число, — задумчиво сказал брат Алоиз, уверенный в том, что сейчас ему есть с кем поделиться своими думами, так как он не знает меня, и я, якобы, не знаю его и ему не нужно оправдываться передо мной за свои действия. — Вы знаете, кто я такой? — вдруг спросил брат Алоиз.
— Я знаю, что вы брат Алоиз, — смиренно сказал я.
— Да, я брат Алоиз, — зловеще произнёс мой собеседник, — а примерно десять лет назад каждый человек в мире либо умилялся от удовольствия, либо содрогался от ужаса, когда произносил моё имя. Мою фамилию славили как имя Бога, и все это рухнуло. Как у игрока в казино, которому везло, везло, он пошёл ва-банк и проигрался в пух и прах.
— Я понимаю вас, брат Алоиз, — кротко сказал я. Нельзя было его спугнуть. Натура, которая не терпела сомнений в своей гениальности, сейчас была в состоянии насторожённости, чтобы в любой момент спрятаться в раковину молчания. Выговориться хотелось, а некому. А тут человек, который говорит по-немецки, рекомендован как особо надёжная персона, да и куда и кому он сможет рассказать о том, что услышит. Никому. Просто возьмут, ликвидируют и дело с концом.
— Понимаешь? — недоверчиво спросил Алоиз. — Ладно, только не мешай мне. Ты не куришь?
— Не курю, — ответил я.
— И слава Богу, — вздохнул монах, — терпеть не могу когда курят. Это только солдатам позволительно, потому что иногда успокаивает перед боем, им все равно от чего погибать, от пули или от никотина. Тогда слушай.
Глава 7
— Я много размышлял о своём детстве. Вспоминал и неизменно приходил к выводу, что я был рождён для великих целей.
