Михаил Арнаудов - Психология литературного творчества
Чтобы устранить всякое недоразумение, следует сказать, что роль разума коренным образом отлична от роли воображения. Если воображение движется во мраке бессознательного или в более благоприятных для самонаблюдения случаях, в полутьме сознания, так что мы не отдаём себе отчёта о пробуждении и развитии представлений, разуму всегда ясны мотивы усилий, а последовательная смена и скрытая связь содержаний полностью осознана. Кроме того, если воображение возбуждает чувства, так как порождает образы, имеющие отношение к нашему «я», и более непосредственно затрагивает волевую сторону души, то разум гораздо спокойнее, так как направлен к более общим, менее конкретным вещам, не связанным непосредственно с жизнью личности. Наконец, и здесь кроется существенная разница между обеими функциями, если воображение — это творческая сила, если оно открывает какую-то новую группировку элементов восприятия и воспоминания, которая отвечает идеальной действительности, то разум ограничивается, по крайней мере при поэтической художественной деятельности, чисто негативной ролью, контролирует строительную работу воображения, следит за тем, ведёт ли она к желательным результатам, устраняет всё ненужное и излишнее ради целостности и гармонии частей. Разум ничего не прибавляет, ничего не открывает и не может дать необходимый импульс творческому настроению. Только когда, как увидим дальше, он проникнется чувством и постепенно перейдёт от общих идей к полным жизни картинам, мы можем признать за ним известную творческую силу. Но в этом случае он служит возбудителем воображения, и его настоящая природа обогащается элементами, которые относятся к другой функции ума. Вообще разум может направлять, решать, искать или отвергать, но не менять по существу то, что ему даётся воображением. Все усилия восполнить фрагментарную концепцию, завершить её, сделать законченной вещью остались бы напрасными, если бы на помощь не пришли непредвиденные ассоциации. Разум лишь помогает устранить ненужные ассоциации и привлечь наиболее ценные из сферы бессознательного.
Как советчик воображения, разум очень часто выступает в форме сознательного фактора, ставшего как бы инстинктом, так называемым вкусом (le Goût, der Geschmack). Термин заимствован из области простейших духовных явлений и имеет сильный физиологический оттенок, но здесь мы должны понимать его в самом абстрактном значении как плод сложной духовной работы. Вкус художника приобретён благодаря гениальной интуиции систематической рефлексии. Он может быть настолько же врождённым, насколько вообще высшие духовные качества даны как безусловная возможность, как органическое расположение. И так как он действует с уверенностью зрительных или слуховых ощущений и при этом так прочно связан с нашей мыслью, что не всегда вызывает сознательную реакцию, мы можем считать его чем-то инстинктивным. Вместе с тем тот факт, что есть люди с богатым воображением, с гениальной способностью к открытиям, но одновременно обладающие очень неразвитым вкусом, показывает, что это фактор другого порядка, фактор интеллектуальный. Вкус можно приобрести путём воспитания, можно улучшить или испортить его под влиянием эстетических теорий, отвлекающих внимание в ложном направлении и создающих навыки, идущие вразрез с правильным пониманием.
Вкус удачно дополняет воображение и является неотъемлемой частью общей природы таланта, хотя встречаются люди с тонким вкусом, но совершенно лишённые творческих способностей. Развитию вкуса способствует среда, поэтому нельзя отрицать, что благодаря психологической предрасположенности и историческим условиям романским народам свойственно более развитое чувство прекрасного, более верный вкус, чем германским. И если последние не стоят в отношении формы на той художественной высоте, на которую поднимают их глубина замыслов и полёт вдохновения, то вина падает как раз на отсутствие чисто эстетической культуры, присущей в столь широкой мере более рассудительным и менее мистическим южанам.
Надо подчеркнуть ещё, что в отличие от других проявлений разума поэтический вкус связан, подобно простому вкусу, более тесно с чувственной стороной нашей духовной жизни, имеет более осязательный эмоциональный колорит. То, что удовлетворяет наш вкус, возбуждает чувство удовольствия и нравственного удовлетворения. Не только воображение, но и специфическое эстетическое чувство бывает живо затронуто у читателя поэтического произведения. Вот почему вкус, служащий эмоциональным критерием разумного отношения к искусству, его оценки, может быть назван художественным чувством (Kunstgefühl).
2. ТЕОРЕТИКО-ТЕХНИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА
Разумный фактор, то есть сознательное, логическое и аналитическое в узком смысле слова, проявляется при творчестве в трёх главных формах: 1) как теория, литературное образование и техническая подготовка; 2) как обыкновенное обдумывание материала до создания и после и 3) как идейная основа творчества, как тенденциозное или философское освещение поэтических картин, как утверждение через искусство определённых мнений и убеждений.
Мы имели случай указать выше, какая роль падает на долю ремесла, технического умения. Какими бы бессознательными ни являлись поэтические мотивы, они остались бы в сфере возможного, если бы не нашли уже готовых средств для своего точного воплощения. Творческое настроение, на первый взгляд не имеющее ничего общего с рассудочным, непременно включает в себя представление о чисто технических моментах, так как иначе оно не привело бы к выполнению задуманного в точно определённых формах. И если маленькие лирические отрывки часто передают лишь чувство, пейзаж или эпизод, то при создании более значительных поэтических произведений поэт стоит перед рядом задач, которые не могут быть решены только по вдохновению, но требуют осознанных взглядов на природу художественной композиции.
Сами художники, столь ревностно отрицающие рассудочность и расчёт при творческом вдохновении, не стесняются открыто признавать и настойчиво подчёркивать, сколь многим обязаны они в достижении своих целей хорошо изученной, добросовестно усвоенной теории или практике. Особенно в пространственных искусствах, которые связаны с трудно поддающимся обработке внешним материалом и которые с самого начала ставят ряд чисто технических проблем, так как внутреннее видение передаётся и воздействует только через внешнюю форму, эта истина всегда была очевидной; только поэты, для которых средством воплощения служит всем понятный язык, причём центр тяжести лежит на чисто внутренних переживаниях, поддаются иногда иллюзии независимости в своей творческой работе от какой бы то ни было опоры на точные знания и опыт предшественников. Такие художники, как Леонардо да Винчи, которым не может быть отказано в самобытности и интуитивности, с полным сознанием заявляют о подлинной природе искусства, настойчиво подчёркивая столь часто игнорируемую его черту: «Живопись — это наука». Живописцы и скульпторы эпохи Возрождения жили в доме мастера, у которого учились, становились поверенными его мыслей, наблюдали методы его работы, были его сотрудниками и в этом приобщении к ремеслу, к грамматике искусства они черпали силы для самостоятельного творчества [914]. Позднее крупные мастера живописи и скульптуры также находились в полном согласии со своими великими предшественниками, когда подчёркивали необходимость примеров и уроков, практического и теоретического совершенствования. Живописец Фромантен, известный и как писатель (своими образными описаниями Африки), считает: «В живописи есть своё ремесло, которому можно научиться и которому, следовательно, можно и должно учить; есть свой элементарный метод, который равным образом можно и нужно передавать. Это ремесло и этот метод так же необходимы в живописи, как необходимо искусство хорошо говорить и хорошо писать всем, кто пользуется словом или пером» [915]. Того же мнения придерживается и живописец Милле, полагая, что живопись до известной степени является чем-то настолько чисто техническим, что её надо изучать, как изучается любое другое ремесло, со всем вниманием, путём воспитания и длительной практики. А великий скульптор Огюст Роден уверенно ставит на место старого вдохновения лишённое всякого поэтического ореола обучение ремеслу:
