Восстание - Саймон Скэрроу
- Да, господин, - Туберон слегка пошевелился, когда ему пришла в голову мысль. - У вас самого есть родственники в Лондиниуме, господин?
- Да, но это не имеет никакого значения для того, как я поступаю с Фаустином.
Туберон молча обдумал слова своего командира, а затем сказал: - Я понимаю. Но мне все равно это не нравится.
- Тебе это не обязательно должно нравиться. Пока Фаустин сражается.
- Если когда-нибудь вы устанете от армии, из вас получится прекрасный политик или адвокат. Вы хитрый ублюдок, господин.
Выражение лица Катона стало жестче. - Как ты смеешь использовать такие выражения в обращении к вышестоящему офицеру?
Туберон напрягся и стал заикаться. - Господин, я…
- Молчать! - Катон шагнул к нему, пока их лица не оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, прежде чем продолжить угрожающим шепотом. - Если я когда-нибудь еще раз увижу, что ты сравниваешь меня с адвокатом, я получу твои яйца на завтрак. Свободен.
Дождь утих, когда над фортом в Кановиуме опустилась ночь, и усталые люди уселись на седла, закутались в плащи и заснули, наполняя животы теплой похлебкой. Снаружи их лошади стояли или лежали темными группами в огороженных веревками вольерах, приготовленных для них. Катон в последний раз обогнул форт, отметив бдительность людей, дежуривших на валу и башнях. Свет лампы мерцал сквозь ставни деревянной палатки командира гарнизона, и он на мгновение почувствовал сочувствие к ноше, тяжко лежавшей на плечах Светония. Он был человеком, который мог спасти или потерять провинцию за один день, когда его армия столкнется с Боудиккой и ее последователями. История запомнит его как героического победителя или неудачника, посрамившего репутацию Рима. Только Судьбы знали, каким человеком он будет.
Вернувшись в зернохранилище, Катон улегся спать, не обращая внимания на движение, периодический кашель и бормотание людей во мраке вокруг него. Отдых не давался легко. Его преследовало выражение ужаса на лице Фаустина, когда он говорил о семье, которую он оставил в Лондиниуме, когда отправился на войну, даже не подозревая, что им грозит еще большая опасность. То же самое произошло и с самим Катоном, который надеялся, что Клавдия и Луций окажутся под защитой Макрона в тихой заводи колонии Камулодунум. Насколько он знал, повстанцы могли уже взять Лондиниум, и все они могли быть мертвы. Он сразу же отбросил эту мысль и изо всех сил пытался подавить ее, пока тянулись ночные часы, пока он, наконец, не заснул.
*************
ГЛАВА IV
- Господин!
Чья-то рука энергично тряхнула его за плечо, и глаза Катона резко открылись. Он мгновенно сел, глядя на Туберона при слабом мерцании пламени в ближайшей жаровне. Оглянувшись, он не увидел никаких признаков света вокруг рам ставен и небольших щелей в бревнах зернохранилища. Было еще темно. Вокруг него люди зашевелились, а их офицеры начали выкрикивать приказы вооружиться и выстроиться снаружи.
- Что происходит? - спросил Катон, потянувшись за своим чешуйчатым доспехом и поясом с мечом. Он все еще со вчерашнего дня был в калигах. Спина и конечности у него болели после вчерашней поездки, он стоял скованно и крутил шеей.
- За фортом наблюдается движение, господин.
- Движение?
- Насколько я могу судить, их сотни. Сразу за бродом.
Уши Катона напрягались, пытаясь уловить звуки боя, но ничего не было. - Светонию сообщили?
Туберон кивнул. - Послал к нему человека, прежде чем пришел за вами.
- Верно… - Катон ненадолго закрыл глаза, борясь с усталостью, затуманившей его мысли. - Выведи наших людей на вал, обращенный к реке, и скажи им, чтобы они были готовы к атаке.
Туберон поспешил уйти. Перекинув через плечо перевязь с мечом и держа чешуйчатый доспех под левой рукой, Катон присоединился к темной массе людей, выкатившихся из зернохранилища в холодный ночной воздух. Солдаты из других частей колонны и вспомогательного гарнизона также хлюпали по грязной земле, направляясь к валам. Он пошел в сторону реки и поднялся по лестнице надвратной башни, обращенной к броду. Трое часовых отошли в сторону своего командира, и он осмотрел темный пейзаж на западе. Он легко мог различить черную линию реки и некоторые детали на возвышении за бродом. Еще мгновение Катон смотрел на темную массу, которая, казалось, двигалась по склону, и понял, что смотрит на достаточно большую группу людей, по его оценкам, сотни, как и сообщал Туберон.
Он взглянул через плечо на темную линию гор на востоке, смутно различимую на фоне звезд и клубков облаков. До рассвета оставался еще час или около того. Если бы противник намеревался атаковать форт под покровом темноты, ему пришлось бы нанести удар быстро и без элемента внезапности. Краем глаза он уловил отблеск света и, обернувшись, увидел солдата, несущего наверх пылающий факел, который вел Светония и его штабных офицеров к сторожке. Он повернулся к ближайшему часовому.
- Сообщи, как только бритты сделают хоть малейшее движение к броду.
- Да, господин.
Спустившись по лестнице, он поспешил к наместнику и отсалютовал.
- Префект Катон, какова ситуация? - спросил Светоний. - На нас напали?
- Еще нет, господин. На дальней стороне брода собирается большая группа вражеских воинов. Если они нападут, мои люди будут к ним готовы. Но даже если они попытаются, я сомневаюсь, что у них хватит сил прорваться в форт.
- Тогда что они там делают?
- Я не знаю, господин. Мы получим лучшее представление, когда будет достаточно света, чтобы все рассмотреть. - Он указал на восток, где, как он был уверен, обнаружил более четкое различие между темной массой гор и небом над головой. - Не долго, теперь.
Краткий разговор был прерван, когда подбежал, тяжело дыша, молодой ауксилларий из гарнизона. - Приветствие от центуриона Раминия, господин. Он просит сообщить вам, что к востоку от лагеря формируется еще один вражеский отряд.
- Сколько их? - спросил Катон.
Ауксилларий покачал головой. - Центурион ничего не сказал, господин. Я не видел.
Наступило короткое напряженное молчание, прежде чем Светоний сказал: - Кажется, они загнали нас между двумя силами. Мы могли бы продержаться до прибытия основных сил армии. Они должны достичь Кановиума не позднее полудня завтрашнего дня… Марс Всемогущий, эта задержка – последнее, что нам нужно. - Он взглянул на восточный горизонт. - Мы сделаем ход, когда наступит рассвет. А пока я хочу, чтобы люди подготовили своих лошадей к маршу. Мы будем делать это по два отряда за
