Вальтер Скотт - Черный карлик
— Зато тобой, — возразил карлик с раздражением, которого трудно было ожидать от философски настроенного отшельника, — глупость владеет безраздельно и во сне и наяву.
— Господи помилуй, — сказала та, — да он сущий прорицатель!
— Это так же верно, — продолжал отшельник, — как то, что ты женщина. Женщина! Вернее сказать — дама, знатная дама. Ты попросила предсказать твое будущее. Все просто в твоей судьбе: твоя жизнь — это непрерывная погоня за удовлетворением нелепых прихотей, сменяющих одна другую и тут же забываемых, погоня, которая началась с первыми твоими младенческими шагами и кончится, лишь когда ты состаришься и будешь ковылять на костылях. Любовь и прочие глупости юных лет пришли теперь на смену игрушкам и детским забавам, а в старости появятся карты и кости. Весной бабочки порхают по цветам, летом появляются колючки чертополоха, а осенью и зимой остаются увядшие листья — все достигнуто, все надоело, все позади. Отойди, теперь ты знаешь свою судьбу.
— Но ведь все достигнуто, — возразила, смеясь, молодая женщина, которая приходилась мисс Вир кузиной, — это уже кое-что, а, Нэнси?
И она повернулась к девушке, которая первой подошла к карлику:
— А ты не хочешь спросить о своем будущем?
— Ни за что на свете, — отвечала та, робко попятившись, — для меня достаточно того, что я услышала о тебе.
— Ну что ж, — сказала мисс Айлдертон, протягивая карлику деньги, — тогда я заплачу за свое гадание. Принцесса в долгу перед своим оракулом.
— Правда не продается и не покупается, — промолвил предсказатель, с презрительным и мрачным видом отталкивая награду.
— Ну что ж, мистер Элшендер, — сказала молодая женщина, — тогда я оставлю эти деньги себе. Они мне пригодятся в погоне за удовлетворением моих прихотей.
— Еще как пригодятся, — отвечал циник, — без денег мало кому удается удовлетворять свои прихоти; хуже того: без денег легко пасть жертвой чужих прихотей. Постой!
Последний возглас относился к мисс Вир, которая повернулась, чтобы последовать за своими отъехавшими спутницами.
— Мне нужно тебе еще кое-что сказать. У тебя есть то, что любой из твоих подруг хотелось бы иметь — если не на самом деле, то хотя бы в глазах окружающих: красота, богатство, талант, положение в обществе.
— Простите меня, отец, но мои подруги ждут меня. А что до ваших лестных слов и предсказаний, то они меня ничуть не трогают.
— Постой, — продолжал карлик, схватив лошадь за повод. — Я не ярмарочная гадалка и тем более не льстец. Всем благам, данным тебе судьбою, всем без исключения, противостоит в равных долях зло: неразделенная любовь, отвергнутая дружба, заточение в монастыре или ненавистное супружество. Даже я, ненавидя все человечество, не могу пожелать тебе большего зла, чем то, которое предопределено тебе в жизни.
— Если это так, отец, то теперь, пока я еще благоденствую, дайте мне возможность совершить поступок, который явится самым лучшим утешением во всех моих бедах. Вы стары и бедны. Случись с вами какое-нибудь несчастье, ваше жилище так далеко от людей, что никто не придет вам на помощь. Многое в вашем образе жизни вызывает подозрения у простонародья. Эти подозрения могут легко перейти в насилие. Дайте мне возможность думать, что я облегчила судьбу хотя бы одного человека на земле. Примите от меня посильную помощь. Сделайте это ради меня, если не ради себя самого. Тогда, если меня и постигнут предсказанные вами, может быть так верно, беды, я смогу думать, что более счастливые годы моей жизни не были прожиты совсем зря.
Старик заговорил прерывающимся от волнения голосом, почти не обращаясь к молодой леди.
— Да, таким образом ты и должна мыслить и говорить, если человек когда-либо вообще говорит то, что думает. Но этого никогда не бывает — нет, нет.
Увы! Слова и мысли не могут быть едиными. И все же подожди минутку, не уходи, пока я не вернусь.
Он прошел в свой маленький садик и вернулся с полураспустившейся розой в руках.
— Впервые за все эти годы ты заставила меня уронить слезу. В знак моей благодарности за это доброе дело возьми эту самую простую розу. Сохрани ее и никогда не расставайся с ней. Приди ко мне, когда будешь в беде. Покажи эту розу или хотя бы лепесток от нее — пусть даже он будет таким же иссохшим, как мое сердце. И тогда, как бы я ни гневался на мерзкий и ненавистный мне мир, цветок пробудит лучшие чувства в моей груди и новые надежды в твоей. Но не вздумай присылать ко мне кого-нибудь! — воскликнул он, впадая в свою обычную мизантропию. — Никаких посредников! Приходи сама — тогда то сердце и та дверь, которые закрыты для всякого другого, откроются перед тобой и перед твоим горем.
А теперь — удались!
Он отпустил повод, и девушка поехала прочь, вы-. разив свою благодарность этому странному существу. в той мере, в какой позволило ей это сделать удивление перед необычностью его речей. Она то и дело оглядывалась на карлика, который стоял возле своего жилища, пока всадница, пересекая пустошь по направлению к отцовскому замку Эллисло, не скрылась за холмом.
Между тем подруги перебрасывались шутками с мисс Вир по поводу необычайной встречи со знаменитым мудрецом.
— Нашей Изабелле счастье сопутствует и дома и на охоте! Ее сокол на лету бьет тетерева, а ее глаза насмерть ранят кавалеров. Что же остается ее родственницам и бедным подругам? Ничего! Даже кудесник не смог избежать ее чар! Сжалься над нами, дорогая Изабелла! Умерь силу своего обаяния. Или по крайней мере открой торговлю и продай нам те чары, которые не нужны тебе самой!
— Можешь взять их все по самой сходной цене, — отвечала мисс Вир, — и кудесника в придачу.
— Нет, пусть кудесник достанется Нэнси, — сказала мисс Айлдертон, — он восполнит то, чего ей недостает: она ведь у нас совсем непохожа на колдунью.
— Боже мой, сестрица, — отозвалась юная мисс Айлдертон, — на что мне это чудовище! Я глянула на него один раз и тут же закрыла глаза. И хоть я крепко зажмурилась, он так и стоит передо мною, как живой.
— Значит, ты плохо зажмурилась, Нэнси, — сказала ее сестра. — А жаль: надо уметь закрывать глаза на недостатки людей. Это особенно важно при выборе поклонника. Придется мне, видно, взять мудреца себе. Я посажу его в японский ларец своей матушки и буду всем показывать. Пусть видят, что Шотландия может произвести на свет урода в человеческом облике в десять тысяч раз более безобразного, чем фарфоровые чудовища, которые увековечивают богатое воображение пекинских и кантонских мастеров.
— Судьба этого бедняка, — сказала мисс Вир, — наводит на столь грустные мысли, что я не могу, как. обычно, разделить твое веселье, Люси. Как ему жить в этом безлюдном краю, вдали от всякого жилья, если у него нет средств к существованию. А если ему кто-то и помогает, то одно лишь подозрение, что у него есть деньги, может подвергнуть его опасности быть ограбленным и убитым кем-нибудь из наших. разбойных соседей.
