Поль Феваль-сын - Кокардас и Паспуаль
Это было только начало его мук. Каждый раз, едва он садился на тумбу, в него что-то летело – не с одной стороны, так с другой. То с крыши градом посыпался лук, то откуда-то прямо на голову свалилась кошка и пребольно вцепилась в затылок, то в спину вдруг угодила целая миска со шпинатом. Но как мнимый хромой ни оглядывался – вокруг никого не было!
Удерживать позицию представлялось невозможным, и все же Кит упрямо возвращался. Он уже не столько хотел выполнить свою задачу, сколько любой ценой отыскать и примерно наказать изводившего его негодяя.
На самом деле найти его было легче легкого. Сидя на тумбе, Кит и впрямь никого не видел, но когда он, хромая и проклиная все на свете, уходил, ему навстречу всякий раз попадался Берришон. Силач подмигивал ему, однако маленький хитрец не обращал на Кита никакого внимания.
Нельзя было утверждать наверняка, что во всем виноват именно мальчишка, но понятно было и то, что он здесь как-то замешан. Так что когда Кит вечером возвращался к Готье Жандри, чтобы вновь превратиться в вооруженного разбойника, его мысли постоянно занимал Жан-Мари Берришон.
Как бы то ни было, Киту поручили выследить Лагардера, а значит, ему предстояло вытерпеть все неприятности.
Берришон уже приходил в отчаяние. Что бы он ни делал, хромой торговец оставался на своем посту. Нужно было предпринять что-то новенькое. «Ну что ж, – решил, наконец, Жан-Мари, – была не была! Покажусь ему, а то и все расскажу. Он, конечно, взбесится – но пускай только попробует поймать!»
С этими мыслями он отправился к наблюдательному посту отставного солдата.
– Послушайте, – сказал паренек, – вы тут ничего не находили?
– Ты это про что? – покосился на него торговец. – Я тут много чего странного да пакостного находил…
– Вот оно как! Да я ищу кусок вару – нес знакомому сапожнику и обронил ненароком. Не тут ли на тумбе?
– А ты его не нарочно сюда положил? – спросил Кит.
– Ну да, я положил, а вы на него и сели. Я думал, в шутку.
– А ты яблоки любишь?
– Люблю, а что?
– А лук репчатый?
– Вот его терпеть не могу, да и кто же его любит?
– А как насчет шпината?
– Смотря как приготовить: если без масла, так и за окошко могу выкинуть.
– Смотри ты! А кошками ты, случаем, не швыряешься?
– Да вы почему спрашиваете? Вы что, все это на тумбе подобрали? Ну так я вам скажу: эта тумба непростая. Вы бы ее сменили от греха; вон у Воверского монастыря как раз есть подходящая.
– Шел бы ты туда сам!
– Что-то вы сегодня, дяденька, не в духе. Миндаля не дадите опять?
– Миндаля ему! Говорю, зубы сломаешь! Пошел отсюда, сопляк!
– Ты потише, балда здоровая, где хочу, там и хожу!
Кит озверел от этих слов и быстро вскочил, но тут кто-то прошел мимо, и торговец почел за лучшее сесть на место. Чтобы скрыть злобу, он во всю мочь закричал:
– Сладкий миндаль! Кому поминдальничать?
– Все, наминдальничались! – отозвался Берришон и изо всех сил стукнул Кита кулаком по носу.
– Ну, скотина, – взревел силач, – врешь, не уйдешь! Я уж тебя живым не отпущу!
Однако Жан-Мари был уже далеко.
Тогда началась жуткая погоня: медведь гнался за лисой.
Временами Кит совсем было нагонял Берришона: кажется, протяни руку – и схватишь. Но мальчуган с громким хохотом уворачивался. Гигант бестолково тыкал рукой пустоту, а его противник обнаруживался далеко впереди.
Мало того: Жан-Мари умудрялся все время подбрасывать преследователю какие-нибудь неприятные предметы – из-за двери или из-за угла он метал ему под ноги то палку, то какую-нибудь корзину. Великан растягивался во весь рост, вскакивал и с пеной на губах, ничего не видя и не слыша от бешенства, мчался дальше в погоню. Все невольно расступались перед ним. Зеваки хохотали, глядя, как этот детина пытается поймать мальчишку…
Мало-помалу собралась целая толпа. Она бежала следом за здоровяком и радостно вопила при каждом новом его приключении.
Кругами и петлями Жан-Мари заманивал преследователя к своему дому, чтобы при необходимости скрыться за его дверью. И вдруг, к великому восторгу публики, мальчишка обернулся к гиганту лицом. Сцена внезапно переменилась.
Кит, добежав до угла, вдруг встал как вкопанный и даже немного отступил назад. Перед ним очутились три человека, двоих из которых он видеть вовсе не желал.
Берришон, взяв под руки Кокардаса и Паспуаля, хихикал в ожидании продавца миндаля.
– Черт подери! – воскликнул гасконец. – Чего этому дуболому от тебя надо?
При звуке знакомого голоса охотник сам превратился в дичь. Он оглянулся, секунду подумал – и под улюлюканье толпы со всех ног помчался наутек.
– Ад и дьявол! – гаркнул Кокардас. – Наконец-то я его узнал! Долгонько мы теперь не увидим, как Кит торгует миндалем!
– Так это Кит! – воскликнул Паспуаль.
– Держи его! Держи его! – закричал Берришон.
И на его клич вся толпа с проклятьями бросилась вдогонку за отставным солдатом.
– Топить его! Он хотел мальчишку убить! Топить!
Вскоре Кита задержал караул, и пока великан с ним объяснялся, а публика обвиняла его во всех преступлениях разом, наши друзья преспокойно вернулись домой.
VIII
ПОСЛЕ ПИРА
Через два дня после этого приключения два бретера отправились гулять в окрестности Лагранж-Бательер, где, как мы знаем, они познакомились с заведением «Клоповник» и с его славной хозяйкой.
Кит, естественно, не появлялся больше перед особняком Неверов. Собственно, потому-то Кокардас с Паспуалем и решили, что имеют право отдохнуть.
Мы уже сказали выше, что история умалчивает о том, как девицы из Оперы отблагодарили двух друзей. Но тот, кто на рассвете увидал бы, как Кокардас с Паспуалем под ручку направляются домой, и обмениваются при этом впечатлениями, получил бы истинное удовольствие.
– Славная ночка, лысенький! – говорил гасконец.
– Да, Кокардас, ночка знатная!
– Ты точно сказал, приятель: знатная! Самим принцам впору!
– Давай вспомним все сначала…
– Сначала был хороший бой во всем правилам, и Петронилья моя недурно поработала… А сколько мы этих бандитов там уложили?
– Не помню точно: пять или шесть… Негодяи, напали на женщин!
– Думали попировать на дармовщинку, вот что я скажу!
– А пир вышел не для них…
– Да уж! Зато какое им в этом пиру вышло похмелье!
– Эх, Кокардас, долго же еще у них будет болеть голова…
– Сами виноваты, лысенький! А как тебе понравилась прогулка в карете с лучшими парижскими красавицами?
– У нас в карете было, пожалуй, тесновато. На нас с мадемуазель Сидализой приходилось одно место – это я отлично помню.
– Вот и у нас тоже! Даже еще лучше: у меня на одном колене сидела мадемуазель Нивель, а на другом – мадемуазель Флери. Ой, дьявол меня раздери, как было жарко и как хотелось выпить!
