ЛУИ ЖАКОЛИО - БЕРЕГ ЧЕРНОГО ДЕРЕВА
– Капитан, позвольте еще одно слово, - сказал Жилиас с дальновидностью, часто изумлявшей его друга Тука.
– Я вас слушаю.
– Что вы намерены делать с этими юношами?
– Ничего, они дали мне слово не искать средств для побега с корабля, и этого для меня достаточно.
– Ну, а что, если бы вы приказали им быть нашими помощниками в наших новых обязанностях.
– Это зачем?
– Ввиду будущего донесения о нашем настоящем положении, весьма неблаговидным окажется, что наши подчиненные настолько заслужили ваше уважение, что сохранили свою независимость. Поймите, какую неблагоприятную тень это бросило бы на нас.
– Не думаю, чтобы они согласились.
– О! Капитан, вероятно, вы не представили им могущественных аргументов, которыми осчастливили нас?
– Пускай будет по вашему - не желаю вам отказать в первой вашей просьбе со времени поступления вашего в штаб «Осы», я потолкую с ними.
Произнося последние слова с насмешливой улыбкой, Ле Ноэль простился со своими собеседниками и поспешил в каюту, чтобы дать свободу веселому расположению духа…
– Как это пришло в голову адмиралтейскому интендантству отправить нас на невольничьей шхуне? - сказал Тука, уходя с Жилиасом в свою каюту.
Для исполнения данного обещания, командир велел пригласить к себе молодых людей и с очевидной шутливостью объяснил им, что по желанию их прямого начальства возвел их в чин помощников обер-эконома и начальника врачебного округа и рассказав причины своего поступка, заверил их, что им предоставлена полная свобода действий.
Гиллуа и Барте невольно рассмеялись, думая, что их начальники, малодушие которых было им вполне известно, действовали так только потому, что пристали к ним с ножом к горлу. Ле Ноэль не стал сообщать об обещанной премии, а они оба по выходе из каюты командира подтвердили своему начальству, что не оставят их и подпишут за ними донесение морскому министру, какое им угодно будет составить.
Опять превращаясь в купеческое судно, «Оса» снова прикрылась снастями парусного судна. Жилиас и Тука были на другой же день утверждены в своем новом звании, и если бы молодые пассажиры не отказались бы от общего стола, то жизнь на корабле потекла бы обычным чередом.
Двадцать два дня спустя, шхуна прибыла к одиннадцати часам вечера к берегам Рио-Гранде дель Норте.
Командир отдал приказание лечь в дрейф и выпустить три сигнальные ракеты, которые, описав длинную кривую линию в пространстве, потухли в волнах.
Великолепна была эта ночь, мириады звезд отражались точно в зеркале, в тихих и безмятежных в настоящую минуту водах океана; очарование было так велико, что «Оса» казалось плавала по небесному своду; вдруг поднялась с земли ракета и разорвалась снопом звезд в воздушном пространстве: то был сигнал с берега, и по распоряжению вахтенного, большой фонарь был выставлен на передней мачте.
Час спустя черная точка двинулась по направлению к шхуне, и вскоре туземная шлюпка причалила к ней; быстро вскарабкался по трапу какой-то человек и бросился прямо на палубу.
– Здравствуйте, дон Иоакимо, - сказал Ле Ноэль, выходя к нему навстречу.
– Добрый вечер, капитан, - отвечал неизвестный посетитель.
Не обмениваясь другими словами оба поспешили в кают-компанию, где и заперлись.
– Ну, какие известия? - спросил капитан.
– И хорошие и дурные разом.
– Неужели же, вопреки вашей депеше к Ронтонаку, вы ничего не имеете нам заказать?
– Успокойтесь; в шифрованной депеше многого не скажешь: эксперты черного кабинета так искусны, что рано или поздно мы можем попасться к ним. Ронтонак писал мне, что за ним следят все более и более. Я просто уведомляю его, что готов доставить ему груз кофе и красного дерева, а он на это отвечал, что отправит за ними «Осу». Ничего более я не мог сообщить ему, потому что мы приняли разумную привычку заключать наши условия здесь на месте.
– И так, что же из этого?
– Вот я и сказал вам, что известия худы, потому что палата и сенат в Рио восстановили забытые законы против торговли неграми, и присоединили к тому самые строгие наказания виновным в нарушении этих законов. Хорошие же известия проистекают из того же источника, потому что если палата запрещает торговлю рабами, не уничтожая рабства, то из этого не может следовать другого результата, кроме того, что плата за невольников удваивается. Для моей личной выгоды, мне не следовало бы вам это говорить, но для вас моя игра всегда открыта, так как я нуждаюсь в более значительном грузе, чем когда-нибудь.
– Наши средства не позволяют доставки более четырехсот негров.
– Я объехал только две провинции и переговорил с владельцами плантаций: мне необходимо шесть сотен.
– Ну, придется нам потеснить их немножко. Какая же ваша цена?
– Три тысячи франков за мужчину в здоровом состоянии, и три тысячи пятьсот за женщину.
– Полагаю, что эта разница делается не из простой галантности?
– Нет, законы против торговли неграми возвысили цену на матерей.
– Понимаю… согласен на цену… а какие условия оплаты?
– Как всегда переводами на банк Суза де-Рио.
– И на это согласен.
– К какому времени будет доставка?
– Месяц плавания туда, сорок пять дней обратно: надо ожидать противного ветра, для погрузки товара довольно тридцати шести часов, так что я буду здесь к двадцатому или двадцать пятому ноября.
– Уговор кончен… Благополучного успеха, капитан!
– До свидания, сеньор Иоакимо!
Без дальнейших церемоний бразильский торговец поспешил на свой челнок. Не успел он причалить к берегу, как «Оса», в свою очередь, отправилась по дороге к африканским берегам.
К концу двадцати восьми дней, как предвидел командир, шхуна приближалась к мысу Негро на берегу Бенгуэлы.
После солнечного заката Кабо повел «Осу» через узкий и извилистый залив, более чем на милю вдающийся в землю; с обеих сторон залива тянулись дремучие леса, не тронутые еще топором и продолжавшиеся до таинственных и неизведанных берегов Замбези; то была область Рио Мортес.
Вполне защищенная от всякого нескромного взгляда со стороны открытого моря, «Оса» в конце дня стала на якорь в узком входе в гавань. А несколько минут спустя явился на корабль мулат, агент Ронтонака на берегу Бенгуэлы.
В эту ночь сон команды судна, торгующего неграми, убаюкивался странным концертом, в котором сливались резкие и жалобные крики хищных птиц, визг шакалов, рев львов и суровые, протяжные стоны диких слонов.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
