Георг Борн - Бледная графиня
– Где же он? – спросил управляющий. Никто ему не ответил. – Кто-нибудь должен остаться охранять это место, – сказал фон Митнахт. – Шляпка, вуаль, следы – все должно оставаться в том виде, как есть. Если, действительно, совершено преступление, то это очень важно.
– Но мы порядочно натоптали, – заметил кучер. – Следы уже трудно различить.
– Не все затоптали. Вон еще видны отпечатки ног молодой графини.
– Оставайтесь здесь вдвоем, – сказал управляющий, указывая на садовника и работника. – Главное, чтобы все осталось в неприкосновенности. Я сию же минуту поспешу обратно в замок и доложу обо всем графине. А с рассветом можно будет отправить верхового нарочного в город.
– Разве нет никакой возможности спасти ее? – спросила Мария сквозь слезы. – Умоляю вас, господин Митнахт!
Управляющий пожал плечами.
– Мы ничем не можем помочь, фрейлейн, – сказал он серьезно и с участием. – Обрыв крут, почти отвесен и уходит в пучину моря. Если молодая графиня упала туда, что уже более не подлежит сомнению, – по собственной ли неосторожности или по вине кого-то другого, – то нечего и думать отыскать несчастную.
Садовник и работник согласились остаться на ночь и охранять место происшествия. Управляющий приказал положить шляпу и вуаль туда, где их нашли. То же самое сделали с платком. После этого все, кроме караульных, отправились в замок.
Графиня, по всей видимости сильно взволнованная, сидела еще в своей зале, ожидая, когда вернется управляющий. Ей не терпелось узнать, чем увенчались поиски в лесу. Когда фон Митнахт и Мария рассказали о случившемся, она была поражена.
– Я едва могу поверить этому, – сказала графиня. – Кто мог покуситься на жизнь Лили, которая со всеми была так приветлива, так снисходительна и добра? Нет, это невозможно.
Управляющий в подтверждение своих слов приводил доказательства, на которых основывались его догадки.
– Ужасно, – прошептала графиня. – Да, темное дело свершилось во время грозы. Я разделяю твою скорбь, дитя мое, – обратилась она к Марии, которая вновь не могла удержаться от рыданий. – Я глубоко потрясена. Лили всегда была мне любимой дочерью – и вдруг я лишилась ее, да еще таким ужасным образом.
– И нет никакой надежды, что она жива? – горевала Мария.
– Никакой, – подтвердил управляющий. – В том месте дорога идет у самого обрыва.
– Какой ужас! – прошептала графиня.
– Так как люди предполагают здесь убийство, то я оставил двоих сторожей на том месте, где случилось несчастье. Кроме того, необходимо донести о случившемся властям в городе.
– Разве это необходимо, фон Митнахт? Ведь нет никакого доказательства, что произошло преступление, а не несчастный случай.
– Есть, графиня, – вмешалась в разговор Мария. – И следы эти доказывают, что была борьба и что Лили, защищаясь, потеряла сначала шляпу, потом платок.
– Ну, хорошо, сделайте, как вы собирались, господин Митнахт, но лучше было бы, если бы вы сами отправились в город и донесли обо всем в полицию, – сказала графиня. – Это вы можете сделать завтра утром. Я сама с рассветом отправлюсь на место преступления, хотя мне и больно, очень больно будет видеть это роковое место. Что за ужасный вечер! А я ничего не предчувствовала. Конечно, Лили поступила опрометчиво, отправившись на свидание к трем дубам. Но я далека от мысли упрекать ее. Слишком потрясло меня это ужасное происшествие, эта темная история, которая лишила меня моей любимицы, а тебя, милое дитя, – сестры. Иди спать. Спокойной ночи, господин управляющий. Потрудитесь устроить все так, как я сказала. Власти о случившемся известите сами. А меня пусть разбудят пораньше. Я намерена сама все подробно осмотреть.
Старая вдова Бухгардт и ее полуслепая дочь, сидя в темной комнате своего домика, с возрастающим беспокойством ожидали возвращения Губерта. Непогода, бушевавшая на дворе, еще более увеличивала опасения обеих женщин.
– Его до сих пор нет, – сказала мать, вглядываясь через окно в чащу леса, над которым глухо раскатывались удары грома. – Ничего не видно.
– В бурю и грозу всегда так страшно, – посетовала София, сидевшая в углу на старом, скрипучем стуле. – Хочется забиться куда-нибудь подальше, а тут еще беспокойство за Губерта. Не понимаю, что за охота ему в такую погоду торчать в лесу? Он весь промокнет. Да и что ему делать там ночью?
Мать тяжело вздохнула.
– Не сидится ему дома. Видно, что-то взбрело в голову. О, Господи, что-то будет?..
– Вот он идет, мама, – сказала полуслепая София, у которой был очень тонкий слух.
– Это дождь шелестит в листве…
Тщетно мать и сестра ждали возвращения Губерта. Проходили минута за минутой, а его все не было.
Старые шварцвальдские часы пробили десять…
Гроза наконец миновала. Небо очистилось от туч. Показалась луна, осветившая все вокруг своим призрачным светом. Время шло к полуночи.
Беспокойство матери и сестры лесничего достигло предела. И вот старая женщина увидела на поляне Губерта.
– Слава Богу! – воскликнула мать со вздохом облегчения. – Наконец-то он идет.
– Ты накрыла ему на стол и поставила ужин в его комнате? – спросила София.
– Как обычно, когда он вечером задерживается, – ответила старушка. – Наконец-то, Губерт. Слава Богу!
– Зачем же вы меня ждали? – сердито проговорил Губерт.
– Мы боялись за тебя – ты так задержался… – ласково сказала старая мать.
– Случилось несчастье, – угрюмо проронил он после некоторого молчания.
– Несчастье? Какое же? – в один голос воскликнули обе женщины. – Молния ударила во что-нибудь?
– Молодая графиня упала в пропасть…
– Милосердный Создатель! – воскликнула вдова старого лесничего.
София в ужасе всплеснула руками.
– Графиня? Губерт, расскажи же нам все. Вот ужасное несчастье! Неужели она умерла? Неужели нельзя было спасти ее?
– Если она упала в пропасть, кто ее спасет? – глухо ответил Губерт и направился к своей комнате.
– Но как же это случилось, Губерт? – настаивала София.
– А я почем знаю?
– Ну так расскажи хотя бы то, что знаешь.
– Что там рассказывать? Упала, вот и все, – произнес Губерт очень мрачным, не свойственным ему тоном. – Пойду к себе в комнату, я устал и промок до костей.
Он не подошел ни к матери, ни к сестре, а сразу направился в дальнюю комнату.
С первого взгляда можно было догадаться, что здесь живет охотник: на стенах висели рога, охотничьи ружья и ножи. На комоде, рядом со счетными книгами лесничего и письменным прибором, лежали огромные кабаньи клыки. Над кроватью висело старинное оружие, доставшееся Губерту в наследство от отца.
