Григорий Кроних - Наследство Эйдорфа
— Ее зовут Оксана Ларионова, она — одна из Мстителей.
— Вы сошли с ума лейтенант Корф, вы просто рехнулись, — начальник гестапо ударил ладонью по столешнице. — Ее зовут Надежда Петрова и документы у нее в порядке!
— Она — Ларионова, и я это докажу, штурмбаннфюрер!
— Поторопитесь с доказательствами, лейтенант. Меня не интересует судьба какой-то русской, это вы неравнодушны к местным дамам настолько, что тащите их к нам в подвал.
— На что вы намекаете?
— Ваш отец, кажется, родился на Украине?
— Он бежал от коммунистов в 1921 году. И погиб в 26-м, сражаясь с ними!
— Мы обязательно проверим эту информацию, — пообещал Корфу начальник. — Молите Бога, чтобы в вашей и отцовской биографии не оказалось не то что черных, а и белых пятен тоже. Иначе обещаю вам, что вы скоро возглавите одну из маршевых рот, отправляющуюся на фронт. И ваши покровители из руководства партии вам не помогут!
— Я не боюсь угроз, штурмбаннфюрер, — ухмыльнулся Корф, — но не исключаю, что моя рота будет входить в состав маршевого батальона под вашей командой.
Начальник гестапо побагровел, но ответить этому зарвавшемуся сопляку не успел, на пороге кабинета возник унтер-офицер. Он был так напуган, что забыл встать смирно и отдать честь.
— Шахту, где мы поймали диверсантов, взорвали! — заорал унтер. — И еще две другие!
Ухмылка Корфа сползла, лицо вытянулось.
— Не может быть!
Штурмбаннфюрер посмотрел на него с нескрываемой ненавистью.
— Объявите тревогу! Окружить места взрывов и прочесать местность вокруг. Едем, лейтенант!
Шок быстро прошел, Корф всегда гордился своим хладнокровием. Осматривая одно за другим три места преступления, он вел себя совершенно спокойно и даже мог рассуждать.
На войне все возможно, значит, каждую минуту следует быть готовым к любым поворотам. Он заранее продумал операцию, доказал в Берлине состоятельность своего плана, получил особые полномочия за подписью самого Мюллера. В Юзовке он дождался появления Мещерякова, вошел в доверие и легко арестовал всю группу инженера, а его самого схватили на месте преступления. План был выполнен безукоризненно точно и завершился полной победой. Но вдруг вступает в действие чей-то посторонний план и все результаты — насмарку. Дерзость большевиков ошеломляет: после провала Мещерякова идти на двойной риск и добиться своего — это впечатляет! Работа настоящего профессионала, вернее, группы профессионалов.
Охрана шахт не заметила ничего подозрительного вплоть до момента взрыва. Ранним утром внимание притупляется больше всего, но одновременное проникновение на три объекта свидетельствует о том, что диверсанты хорошо знакомы с местностью. Это подтвердили и оставленные ими следы. Точки, где диверсанты пробрались на территорию шахт, были самыми удобными. Везде остались следы телеги или повозки, на которой можно без шума подъехать к объекту практически вплотную. Очень профессионально! Но сами результаты диверсии лейтенанта нисколько не впечатляли. Если бы не все предыдущие рассуждения и факты, можно было подумать, что подрыв совершали дилетанты. Мещеряков установил мины на нижнем горизонте и в главном стволе, а здесь взрывы были совершены практически на поверхности. Конечно, косметическими разрушениями, на которые подбивал Валерия Корф, здесь и не пахло, но все оказалось не так серьезно. Подъемное оборудование было уничтожено, ствол у поверхности превращен в воронку, его стены осыпались и завалили шахту. Но по оценке Корфа все три шахты подлежали ремонту.
Лейтенант ловил злорадные взгляды начальника гестапо и свои выводы держал при себе. Он вполне допускал, что штурмбаннфюрер значительно преувеличит в своем рапорте разрушения и даже, может быть, предложит их закрыть, лишь бы вина Корфа выглядела как можно более весомой. На этом нужно сыграть, в Берлине не обрадуются, если из-за мелких счетов рейх лишится трех перспективных шахт… Но это уже детали, тактика. А в стратегии Корф действительно проиграл. То ли пресловутым Мстителям, то ли стечению обстоятельств. Ему доверили охрану шахт, он доверия и особых полномочий не оправдал. Маршевая рота — это теперь самая реальная и далеко не худшая перспектива.
Черт бы побрал этого тупого гестаповца! Вполне возможно, что тот буквально сидит в том помещении, куда Корф стремится попасть пятнадцать лет. Если бы советские клерки аккуратно вели дела, если бы они не распотрошили архив, если бы он нашел там необходимые чертежи… Столько «если» никакая, даже самая неизменная удача не в силах одолеть. Почти полжизни потрачено на эту цель и позорно отступать в последний момент. Да еще перед таким противником, как штурмбаннфюрер. Нет, этот дурак его не остановит. У лейтенанта есть небольшой запас времени, пока будет вестись расследование, и он своего добьется, даже если придется переступить через пару трупов в черной форме! Форму ведь можно менять, что он и делает почти ежедневно.
13
— Аусвайс? — один солдат требовательно протянул руку, другой смотрел в сторону, зато третий положил руку на автомат, висящий через грудь. Патруль вывернул из-за угла неожиданно, Даниил оказался захвачен врасплох…
После ухода Ксанки выяснилось, что дети пропали, никто не видел их с момента урока по минному делу.
— Я им норматив зарубил, думал, что заставлю их хоть неделю не заниматься посторонними делами, — грустно признался Яша.
— Тебя бы в их возрасте остановила «двойка»?
— Наверное, старею, — сказал Цыганков. — Думаешь, они в городе?
— Если узнали об аресте Валерки — наверняка.
Затем, когда сестра не вернулась в назначенный срок, Даниил снял гимнастерку, в которой ходил с начала войны, и переоделся в штатскую одежду.
— Тебе нельзя, — попробовал возразить Яков, — ты командир.
— Останешься за меня на три дня, — распорядился Ларионов.
— Давай я пойду? Тебя же полгорода знает в лицо.
— И я их знаю. А немцы, прежде чем стрелять, спросят у меня документы. А у тебя — нет…
И вот документы спросили, да так неожиданно, что Даня протянул лишнюю секунду, чем вызвал подозрение.
— Аусвайс! — фашист готов был сорвать с плеча карабин и взять Ларионова на мушку.
Изображая виноватую улыбку, недопонял, мол, Даниил сунул руку во внутренний карман. В конце концов три человека — это не так много. Даня сделал шаг вперед, одновременно рука разогнулась со скоростью стальной пружины и ударила врага ребром ладони в горло. Сильный пинок отправил автоматную очередь второго противника в небо. Свингом слева Ларионов сбил его с ног. Третий солдат успел сдернуть с плеча винтовку и теперь передергивал затвор. Дане показалось, что он видит все это в замедленной съемке. Он подскочил к фашисту, отвел ствол в сторону и влепил кулак в челюсть. Острая боль метнулась к локтю, давая понять, что последний выпад был не самым удачным, сказалось отсутствие боксерской практики на руководящей работе.
