Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами
У Ральфа вырвался возглас удивления, к которому примешивались и страх, и досада…
— Наконец-то исполнилось самое большое мое желание! — продолжала шептать Джорджиана, не выпуская Ральфа из своих объятий. — Мне предстоит изведать самое большое счастье, какое только существует на свете! Теперь ты сам понимаешь, Ральф, что нам не придется ожидать даже окончания года траура. Пусть тайно, но мы должны повенчаться. Наш ребенок должен появиться на свет в законном браке.
Ральф не сказал ни слова. То, что он узнал, просто ошеломило его. Ведь он считал, что может порвать с Джорджианой в любой момент, который покажется ему подходящим. А теперь на него навалилось еще и это препятствие.
— А ты уверена? — едва слышно спросил он.
— С сегодняшнего дня совершенно уверена, мой дорогой! — прошептала Джорджиана.
— В таком случае ты права… хотя… тайное венчание не отвечает моему желанию… моим планам! — признался Ральф. — Что скажут в обществе, когда узнают, что вскоре после смерти Блэкбелла мы тайком обвенчались?
— Сейчас главное — ребенок, Ральф! — возразила Джорджиана. — Представь себе, он вырастет и сопоставит день своего рождения и нашего венчания…
— Это мало что меняет! — прервал ее Ральф довольно резко. — Впрочем, как хочешь. Я предлагаю тебе уехать в Англию. Я отправлюсь следом, и там мы обвенчаемся. А здесь все может легко выплыть наружу.
— Если ты готов ехать со мной, я согласна — но одна ни за что не поеду! — решительно заявила Джорджиана. — С тех пор как я узнала то, что знаю теперь, я стала дрожать за твою жизнь — не ради себя, ради ребенка. Как только подумаю, что он может появиться на свет без отца…
— Ну, если бы он носил фамилию Блэкбелл, что могло бы подтвердиться…
На этот раз Джорджиана прервала Ральфа — прервала почти резко.
— Ты смотришь на такие вещи легче, чем я! — воскликнула она. — Наши судьбы были соединены навек, теперь же они связаны более, чем прежде. Ты должен прямо сегодня отыскать священника, на которого можно положиться. Мы оба свободны, оба собираемся покинуть Америку или по крайней мере Нью-Йорк — нам нет необходимости считаться с чьим-то мнением. Мы должны слушаться только веления наших сердец.
— Ты права! — сказал он, сжимая ей руку, ибо должен был что-нибудь сделать, чтобы подавить внутренний протест и скрыть злость. — Я спешу. Прощай!
Он поцеловал Джорджиану и покинул ее дом.
Очутившись на улице, он остановил проезжавший мимо наемный экипаж и велел ехать в любом направлении. Этого еще не хватало! Теперь ему нужно было решать! Допустим, несколько дней можно морочить Джорджиане голову. Надо только убедить ее, что не удается найти надежного священника. А что потом? Этого он пока не знал. Но Ральф не собирался подчиняться обстоятельствам — он хотел сам распоряжаться собственной судьбой. Неужели это неродившееся существо перечеркнет все его планы? Нет, конечно, нет. Нужно успокоиться, не спеша все обдумать, а затем уже действовать — хладнокровно и решительно.
Уличные фонари только что зажглись. Петтоу, бесцельно колесивший по городу, заметил под одним из них Бута, что-то обсуждавшего с общим знакомым. Бут — именно тот человек, с которым необходимо посоветоваться! Со времени их памятного разговора Ральф виделся с ним всего один раз. Бут гастролировал по разным городам Севера, выбирая такие, где были еще живы симпатии к южанам.
Ральф остановил экипаж, расплатился с кучером и окликнул Бута. Тот поспешно простился с приятелем и отправился вместе с Ральфом в ближайший ресторан — излюбленное место времяпрепровождения состоятельной нью-йоркской молодежи. Там они заняли отдельный кабинет, и Ральф заказал самые тонкие вина и изысканную закуску. На сей раз Бут не был таким раздраженным и неразговорчивым, как в тот вечер. Он казался чрезвычайно возбужденным и расположенным к откровенности и, как только официант ушел, дал волю словам. Его волновали не личные дела, а интересы Юга, которым он был предан телом и душой, поскольку аристократические замашки южан соответствовали его собственному образу мыслей.
— Нам нужно что-то делать, Ральф, — прошептал он, и его темные глаза вспыхнули зловещим огнем. — Мы должны все поставить на карту, иначе наше дело проиграно. Черт возьми, кто бы мог такое предположить! В этих янки ни с того ни с сего словно бес вселился — разве не так? Они теперь сражаются не хуже наших славных южных войск, а поскольку перевес на их стороне, развязка не за горами, если мы не примем экстраординарных мер. Это невозможно, они не должны победить, даже если нам придется взорвать к чертям весь этот Север! Как только они начали действовать по оперативным планам генерала Гранта, на смену присущей им безалаберности в военных действиях пришел порядок, они все больше стягивают кольцо, они душат Юг. Если и Виксберг падет, мы будем отрезаны от Запада, и янки освободят Миссисипи. Вчера вечером состоялся общий сбор, тебя на нем не было…
— Я не мог присутствовать, иначе мне пришлось бы пропустить карнавал у мистера Бюхтинга, а это совершенно исключено, — заметил Ральф.
— Ну ладно, мы все сошлись на том, что дальше так продолжаться не может, — подытожил Бут. — Генерал Ли должен сосредоточить все свои силы и начать широкое наступление, он должен прорвать фронт, захватить Вашингтон, а мы поднимем восстание во всех мало-мальски крупных городах одновременно, от Нью-Йорка до Сент-Луиса, и запугаем население. Нам нужно нагнать страху на этих янки и принудить их заключить мир — разумеется, временный, ибо полной независимости Югу не дадут, а ведь именно о ней-то и идет речь. Такой независимости нам предстоит добиться силой. Но как только мы вновь получим передышку, как только сможем открыть новые источники помощи, наше будущее обеспечено. А пока дела наши плохи, Ральф, очень плохи. Дэвис и прочие не верили, что война может продлиться более двух лет, рассчитывали на признание со стороны Англии, на фактическую поддержку Франции из Мексики, надеялись поддерживать связь с Европой и беспрепятственно сбывать хлопок — ничего этого нет и в помине! Нам ужасно не повезло! Мы уже не знаем, откуда набирать новые подкрепления. Хоть бы мы могли вооружить негров и под дулами пушек гнать их в наступление! Так нет! Мы не можем делать этого уже только из принципа! Денег повсюду не хватает. Даже если мы добьемся мира через полгода, большая часть южных плантаторов разорена. Правда, они довольно быстро сумеют поправить свои дела. Но для восстановления пошатнувшегося престижа Юга должно что-то произойти. Генералу Ли нужно идти на Вашингтон, пусть даже половина его людей при этом погибнет, а мы должны поднять восстание здесь, на Севере, чтобы запугать глупое население и показать ему: здесь есть не только враги Юга, но немало и его друзей. План уже согласован, обязанности распределены, руководители в отдельных городах названы. Тебя предложили для Нью-Йорка, но некоторые возражали, говоря, что в последнее время ты показал себя очень пассивным.
