Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
Питер кивнул.
— Ты такой же хитрый, — одобрительно заметил вождь, и добавил: «Ну, тогда завтра вечером поженим и тебя с Осенним Листом, и капитана Смита с моей дочерью. Вам надо рано встать и пойти за оленями, — он потянулся, — так принято, надо принести оленя женщине, перед тем, как жить вместе.
Ракель все смотрела на Питера большими, аквамариновыми глазами и он сказал, одними губами: «Разумеется, это вас ни к чему не обязывает. Я просто подумал, что, вы, наверное, не хотите за него замуж».
Девушка сглотнула, и, кивнув, прошептала: «Спасибо вам».
— Осенний Лист пусть тоже идет, — разрешил Вахунсонакок, — ей завтра надо собирать корзину тебе в подарок, ставить палатку из шкур, где вы переночуете, — работы у всех будет много.
Он проводил девушку глазами, и, вернувшись на свое место, кинул Питеру глиняную флягу:
«Это с севера, там растет дерево, которое дает сладкий сок».
Мужчина отхлебнул и одобрительно сказал: «Очень вкусно».
— А про счастливых женщин, — Вахунсонакок тоже выпил, — я тебе расскажу. У нас есть обычай — если женщине что-то не понравилось, — ну сам понимаешь, что, — вождь подмигнул, — ты идешь на охоту, или собирать урожай, а она в это время складывает твои вещи и выставляет на площадь.
— И все, — вождь развел мускулистыми руками, — после этого — она тебе не жена, а ты ей не муж. Так вот, — он помолчал, — я взял первую жену, когда мне было семнадцать, а сейчас мне за сорок. Ни разу мои вещи не стояли на площади, чего нельзя сказать о многих, кто сидит сейчас за этим столом!
В мужском доме раздался громкий смех и Питер, наклонившись к Дэниелу, тихо сказал: «Я надеюсь, что ты такой же хороший плотник, как твой отец. Потому что после этой свадьбы я заберу Полли с Александром и отправлюсь в Джеймстаун, а дом придется строить тебе».
— Справлюсь, дядя Питер, не волнуйтесь, — рассмеялся Дэниел.
Капитан Смит покрутил головой и проговорил: «Да, мистер Кроу, умеете вы с людьми найти общий язык, ничего не скажешь».
— А все почему, — Питер оглядел тарелки и обрадовался: «А, не всю рыбу еще съели! Тут очень вкусно готовят, если бы не дела, я бы с удовольствием задержался».
Он завернул рыбу в лепешку и продолжил: «В моей работе, капитан Смит, не принято грозить пистолетом — это только испортит все дело. Ну, — он прожевал, — будем надеяться, что рано или поздно Вахунсонакок получит хозяйку для своего дома».
Полли вышла из женского дома на площадь и сразу увидела Ракель — та сидела у догорающего костра, гладя Цезаря по спине, что-то ему шепча.
Женщина опустилась рядом и весело сказала: «Вот видишь, а ты боялась. Сеньор Питер обо всем договорился. И не волнуйся, мой брат джентльмен, разумеется, для него все эти индейские церемонии ничего не значат. Иначе тебе было бы не избавиться от Вахунсонакока. Пойдем спать, милая, а то и правда — завтра праздник, надо будет много сделать».
— Я сейчас, сеньора, — тихо сказала Ракель. «Тут так хорошо, свежо, лесом пахнет».
Когда женщина ушла, она наклонилась к Цезарю и тихо проговорила: «Ничего не значат, да».
Слеза упала псу на голову и он, высунув язык, лизнув Ракели щеку, положил холодный нос на ее руку.
— Ты как сбежала? — удивился Чарли, глядя в голубые глаза Маргарет Рэдклифф.
— В окно выпрыгнула, — задыхаясь, растирая щиколотку в грубом, шерстяном чулке, сказала девочка. «Возьмите меня с собой, пожалуйста, я не буду обузой! Я могу собирать растения и орехи тоже, и кукурузу умею печь. Я не хочу, не хочу за него замуж! — Маргарет мотнула головой в сторону церкви.
— Быстро в лаз, — велел Чарли, оглянувшись, — от церкви доносился гул мужских голосов. Он перекрестился и нырнул вслед за Маргарет.
Энни ждала их в сухих, закрывающих ее с головой, камышах. Девочка поддернула перевязанные бечевкой, большие, заплатанные бриджи, и, оглядев Маргарет, сказала: «Ты молодец. Не боишься?».
Голубые глаза наполнились слезами и девочка, помотав головой, ответила: «Все, что угодно, только бы подальше от этого…, - она поежилась и не закончила.
— Чарли, садись на весла, — деловито велела Энни. «А мы с тобой ляжем на дно лодки, — она потянула за собой Маргарет.
— Я взяла одеяло со своей кровати, — шмыгнув носом, сказала вторая девочка. «И кремень с кресалом, мы сможем сделать факелы, чтобы отпугивать рысей».
— Александр говорил, — вмешался Чарли, сталкивая лодку в воду, — что тут не больше дня пути до индейской столицы. Ну, прыгайте.
Девочки забрались в лодку и, укрывшись одеялом, устроились на дне.
— У меня есть нож, — сказала Энни, приблизив губы к уху Маргарет. «И у Чарли тоже. Так что не бойся. А потом мы вернемся с индейцами, и спасем мою маму.
— Моя мама не верит, что миссис Мэри могла убить маленького Николаса, — вздохнула Маргарет.
— И я не верю. Мы же все видели, как твоя мама за ним ухаживала, как она его любила. А его преподобие сказал моей маме — если я с ним не повенчаюсь, он запретит нас кормить. У нас же совсем не осталось еды. И еще сказал, что папа будет гореть в аду вечно, если мама не будет делать так, как говорит он, ну, его преподобие.
Маргарет уткнула лицо в плечо Энни и расплакалась: «Мне жалко маму, я же у нее одна!»
— Мы вернемся, — твердо пообещала Энни подруге. «И твоя мама поймет, что мой отчим — лгун и мерзавец. Это он убил Николаса, он его встряхнул и швырнул в угол комнаты. Я сама все видела. Я в него стреляла, из пистолета, — добавила Энни.
— Какая ты смелая! — Маргарет нашла ее руку и пожала.
— Эх, был бы у нас пистолет, — мечтательно сказал Чарли, подводя лодку к берегу. Дети выбрались на белый песок и, поднявшись на откос холма, исчезли в густом, уже сумрачном лесу.
Мэри подняла голову с холщовой подушки и прислушалась. Голоса у церкви стихли и она подумала: «Опять молятся. Они теперь все время там, даже едят на дворе. И женщин никого не слышно, да у нас их и немного».
Она поднялась и, нащупав в темноте крышку сундука, подняла ее. «Там вещи Николаса, — подумала женщина. «Господи, мальчик мой, теперь уж на небесах с тобой и встретимся.
Хорошо, что я их не вижу, а то бы, не удержалась, — заплакала. А мне плакать нельзя».
Мэри нашла вязальные спицы, и, выбрав на ощупь ту, что короче, засунула ее в замочную скважину. «Осторожно, — велела она себе, — не сломай». Женщина, едва дыша, повернула спицу, аккуратно покрутила, и услышала щелчок.
Она чуть приоткрыла дверь и замерла на пороге. Дом был темным, и, прокравшись по коридору, заглянув в комнату Энни, Мэри увидела очертания человеческой фигуры на кровати. «Молодец, — спокойно подумала женщина, и легко, неслышно спустилась вниз, на кухню. Выбрав короткий нож, Мэри завернула его в холщовую салфетку и спрятала у себя на груди.
