Уилбур Смит - Неукротимый, как море
— Дедушку своего поучи! — раскипятился Жюль.
— Послушай, гондола номер четыре лопнула. Объявляй аврал, понял? Пожарный аврал. Задраить все, что можно. Как только я перепрыгну, пустим сигнальную ракету и сожжем, к чертям, проклятую нефть.
— Да слышу я… Уж лучше бы не слышал, ей-богу…
Николас выбрался из управляющей ячейки, перемахнул через клацающую пасть главной палубы и полез по стальному трапу на переходной мостик.
Позади простиралась бесконечная серая стена взвихренных туч. Нависшая угроза была столь колоссальна, что на секунду Ник опешил, и только потом усилием воли заставил себя со всех ног кинуться на ют, к кормовой надстройке, до которой оставалось еще с добрых полмили. Единственный из выживших матросов, услышав радиообмен с Левуазаном, стремглав понесся в ту же сторону и опередил Ника на сотню ярдов.
Жюль тем временем разворачивал «Морскую ведьму», до которой оставалось четверть мили взбудораженных волн. В других обстоятельствах Николас обязательно восхитился бы виртуозностью, с которой маленький француз управлялся со своим буксиром и его грузным бременем, но сейчас времени оставалось лишь на одну-единственную вещь.
Тяжелые пары сырой нефти обжигали легкие и заставляли глотку сжиматься, не давая вздохнуть. От омерзительного привкуса щипало язык и слизистую носа. Николас закашлялся на бегу.
С переходного мостика было видно, что разбухшая гондола пробита в сотне мест стальными дротиками разламывающегося корпуса. Расшатанные металлоконструкции без устали пропарывали обшивку, и темно-красная нефть капала, брызгала, изливалась из резервуара, словно ядовитая кровь смертельно раненного дракона.
Николас достиг кормовой надстройки, нырнул внутрь сквозь вынесенные двери штормового тамбура и добрался до насосной на нижней палубе.
Дункан повернул к нему избитое, распухшее лицо.
— Покидаем борт, — сказал Ник. — Нас заберет «Морская ведьма».
— Я тебя ненавижу с самого первого дня. — Дункан был очень спокоен и сдержан. — Ты понимаешь?
— У нас нет на это времени. — Николас потянул его за руку, и Дункан безропотно последовал за ним в коридор.
— Вот она какая, игра-то… А, Николас? Игра за власть, богатство и женщин — наша игра…
Ник не слушал. Они добрались до квартердека, к релингу правого борта, сразу под мостиком, то есть там, где назначил Жюль. «Морская ведьма» подошла ближе, до нее оставалось лишь ярдов пятьсот.
Ник с восхищением наблюдал за мастерством Левуазана — тот расцепил барабан брашпиля, и буксирный канат свободно сбегал в воду, создавая длинный провес, слабину между «Ведьмой» и ее обузой, что позволяло Жюлю без помех подвернуть к измочаленному, просевшему корпусу «Золотого рассвета». До приема людей на борт оставалось меньше минуты.
— Вот какую игру мы затеяли, — продолжал бубнить Дункан. — За власть, богатство и женщин…
С палубы было видно, как «Золотой рассвет» изливается в море глянцевито отсвечивающей смердящей жижей. Бьющие о борт волны превратили нефть в толстое грязное одеяло эмульсии. Пена расползалась по воде, отравляя Гольфстрим, который разнесет яд по всему океану.
— Я выигрывал, — не умолкал Дункан. — Выигрывал все подряд, каждый раунд… — на ходу он ощупывал карманы, но Николас практически не слушал его, не следил за движениями, — вплоть до сегодняшнего дня.
Дункан вытащил один из фальшфейеров и прижал его к груди, продев указательный палец сквозь металлическое кольцо.
— И даже сейчас я выйду из игры победителем, — сказал он. — Каждый гейм, сет и весь матч останутся за мной. — С этими словами он резко дернул шнур и отступил назад, держа фальшфейер в далеко отведенной руке.
Бумажная трубка зашипела и вдруг изверглась гейзером алого слепящего пламени и фосфорно-белого дыма.
Ошеломленный Николас на миг оцепенел от неожиданности, но тут же кинулся вперед, пытаясь вырвать проклятый факел — и опоздал. Дункан уже кинул фальшфейер на вонючую, залитую нефтью палубу.
Пылающий цилиндр ударился о настил, подпрыгнул раз, другой и покатился под уклон.
Николаса словно парализовало. Он ожидал дикого взрыва, но ничего не произошло. Фальшфейер невинно катился под горку, выплескивая красивое алое пламя с одного конца — и все.
— Не горит! — крикнул Дункан. — Почему она не горит?!
Разумеется, газ был взрывоопасным лишь в замкнутом пространстве и нуждался в искре. Здесь, на открытом воздухе, нефть, обладающую очень высокой температурой воспламенения, требовалось хорошенько разогреть, прежде чем она начнет выделять летучие компоненты.
Фальшфейер попал в шпигат, где собралась черная лужа нефти, зашипел — и лишь после этого сырец занялся. Нефть вспыхнула красным, медленным, хмурым пламенем, которое быстро распространилось по всей палубе — но без взрыва. Немедленно повалили жирные, густые клубы черного дыма.
Нос «Морской ведьмы» коснулся борта под тем местом, где стоял Николас. Не раздумывая, матрос по соседству прыгнул, ловко приземлился на бак «Ведьмы» и тут же отбежал подальше от танкера.
— Николас! — раздался усиленный мегафоном голос Жюля. — Николас, прыгай!
Ник развернулся и чуть присел, готовясь перемахнуть через поручень.
Сзади налетел Дункан. Захватив шею Ника в замок согнутой в локте рукой, он потащил его от борта.
— Нет! Останешься со мной, дружок! Никуда ты не пойдешь!
Их объяло маслянистое, удушливое облако черного дыма.
— Прыгай, быстрее! Я не могу долго стоять! — надрывался Жюль.
А Дункан все тащил и тащил потерявшего равновесие Ника, который не мог стряхнуть с себя безумца.
Тут Николаса осенило: вместо того чтобы сопротивляться, он оттолкнулся ногами, и они оба повалились спиной вперед, где их встретила сталь кормовой надстройки, — но вес обоих тел принял на себя только Дункан.
Замок вокруг шеи чуть ослаб. Ник врезал локтем противнику под ребра, тут же согнулся в поясе и обеими руками схватил голени Дункана. Выпрямился и резко дернул его за ноги вперед и вверх.
Дункан рухнул затылком на палубу и, полуоглушенный, окончательно ослабил хватку. Ник вывернулся и, задыхаясь от густого дыма, одним прыжком достиг поручня.
Зазор между танкером и форштевнем «Золотой ведьмы» стремительно расширялся, море растаскивало суда в стороны.
Ник вскочил на поручень, застыл на секунду — и прыгнул. От удара о палубу «Ведьмы» лязгнули зубы. Больная нога подвела, но он погасил инерцию кувырком вперед и замер на четвереньках. Не вставая, Николас оглянулся на «Золотой рассвет», полностью скрытый кипящими облаками черного дыма. Чем больше пламя разогревало истекавшую нефть, тем охотнее та горела. Сквозь дымную стену пробивались багровые языки высокого, жгучего пламени.
