Евгений Войскунский - Экипаж «Меконга» (С иллюстрациями)
— Не знаю. Несчастный случай какой-то. Сложная установка, превращенное вещество, высокое напряжение… Мало ли что? Вспомни мизинец Горбачевского.
— Бенедиктов никак не мог сам включить установку. Колтухов молчит. Дымит папиросой.
— И потом, — продолжает Привалов, — поведение Опрятина у следователя… Если он невиновен, зачем было врать?
— Мне очень хочется, — помолчав, говорит Колтухов,~ — зайти в эту… как ее… электрофизиотерапезтиче-скую… тьфу, не выговоришь… В больницу, где он лежит.
— Не пустят.
— К нему — конечно… Там, видишь ли, работает знакомый медикус, мы в сорок втором в одной части служили. Поговорить с ним хочу. Как и что… Давай сходим завтра, а?
В палату к Опрятину не пускали по двум причинам. Во-первых, он лежал в беспамятстве: тяжелый шок еще не прошел. Во-вторых, он находился под следствием по подозрению в убийстве Бенедиктова Анатолия Петровича, биофизика, кандидата наук.
Все это сообщил Привалову и Колтухову пожилой добродушный врач, давний приятель Павла Степановича. Заложив руки за спину, в распахнутом белом халате, он ходил по кабинету и рассказывал, перемежая речь задумчивыми паузами:
— Случай из ряда вон… Что произошло в организме в результате изменения связей вещества? Не знаем… Физиологическая загадка, дорогие товарищи… Изучаем, конечно. Клинически — очень сложная картина. Резкие сдвиги в формуле крови… Я бы сказал — скачкообразные… Ну, и другие странности… На спине, например, — темная пигментация странной формы. Похоже на геометрический узор… Исход? Ничего нельзя сказать определенно. Пока удается поддерживать деятельность сердца, но что будет дальше… — Врач развел руками. — Не знаю. Глубочайшее, небывалое потрясение…
Возвратившись домой, Привалов засел за расчет подводных излучателей. Работа что-то не клеилась. Он взял томик Паустовского и лег на диван. Глаза скользили по строчкам, но их смысл почему-то не доходил до Бориса Ивановича.
Странный геометрический узор на спине… Это беспокоило Привалова. Это наводило на размышления.
Он постоял на балконе под жарким солнцем полудня. Потом решительно направился к телефону, разыскал в справочнике номер больницы и, вызвав давешнего врача, попросил его подробнее рассказать об «узоре» на спине Опрятина.
— Пожалуйста, — несколько удивленно ответил врач. — Темные пятна цвета загара. Какие-то линии и зигзаги на фоне, знаете ли, этакого восходящего солнца…
— Благодарю вас. — Борис Иванович положил трубку и взволнованно заходил по комнате. Порылся в книжных полках, перелистал несколько книжек. Затем позвонил Ольге Михайловне в библиотеку. — Оля, ты скоро придешь?… Как всегда? Принеси, пожалуйста, все, что есть в вашей библиотеке про молнию. Про мол-ни-ю. Да-да, про обыкновенную молнию.
А ранним вечером Привалов, тяжело дыша после быстрого подъема по лестнице, вошел в квартиру Колтухова. Павел Степанович, поливавший цветы на балконе, глянул на него и обеспокоенно спросил:
— Что еще случилось?
— Павел, ты слышал, что молния иногда оставляет следы на теле жертвы? — выпалил Привалов.
Это случается редко, но — случается: молния оставляет на стене дома или на теле человека характерные следы. Обычно эти следы представляют собой многолучевую звездообразную фигуру, но бывает и так, что на коже человека получается как бы фотография окружающей обстановки. Иногда на коже остается отпечаток предмета, находящегося в кармане: ключа, монеты…
Предполагают, что поток электронов и отрицательных ионов, сопровождающий молнию, отражает окружающие предметы в виде теней.
— Позволь, — усомнился Колтухов. — Все это так, но, насколько я знаю, нынешним летом на Каспии не было ни одной грозы. Откуда же молния?
— А ты помнишь фотоснимки Костюкова? — сказал Борис Иванович. — Помнишь описание их лаборатории, составленное Костюковым? Генератор Ван-де-Граафа, разрядники, батарея электретов… Высочайшее напряжение, Павел! Саморазряд генератора — вот тебе и молния. Шаровая молния.
— Ну, это ты брось. Шаровую молнию как будто еще никто не получал искусственно…
— Верно! Гезехус, Чирвинский, Науэр пытались получить ее, но не добились. А вот тебе последние данные: академик Капица установил, что время высвечивания шаровой молнии превосходит энергетические возможности ее объема, и заключил, что она питается энергией со стороны, сантиметровыми радиоволнами. Капица считает…
— Сантиметровыми радиоволнами? — перебил его Колтухов. — Кажется, у них в лаборатории был генератор сантиметровых волн.
— В общем, Павел, надо нам самим посмотреть. Надо добиться разрешения. Звони старику Бахтияру!
«Геометрический узор» на спине Опрятина был тщательно обследован в присутствии следователя и опытных экспертов. Темные пятна и линии были сопоставлены с фотографиями и описанием установки, и вот в результате экспертизы выявились следующие факты.
Странный отпечаток на спине подследственного оказался не чем иным, как тенью клетки с человеческой фигурой, наполовину погрузившейся в бетон. Кроме того, различалась слабая тень спирали «индуктора превращений» и четкий профильный силуэт пульта управления.
Причиной отпечатка была шаровая молния, которая возникла, по всей вероятности, от мощного саморазряда генератора.
Накануне катастрофы Бенедиктов сидел в кресле внутри рабочей клетки. Клетка включена не была.
Опрятин находился у выходного люка, спиной к пульту управления, очевидно желая выбежать из помещения. За время между включением клетки и погружением Бенедиктова до половины Опрятин никак не мог добежать от пульта до выходного люка, так как процесс проникновения идет мгновенно.
Вывод (подтвержденный положением тени пакетного выключателя на профиле пульта управления): магнитный пускатель сработал от приближения шаровой молнии, находившейся в этот момент между пультом и Опрятиным.
Вечером следующего дня Колтухов снова сидел за чаем у Приваловых и рассказывал Ольге Михайловне о результатах экспертизы.
— Если б не светлая голова этого старого фантазера, — он кивнул на Бориса Ивановича, — так бы и висело над Опрятиным страшное обвинение.
— Выходит, Опрятин лгал следователю только потому…
— Боялся, что ему не поверят, — подтвердил Колтухов. — Не знал же человек, что носит на собственной спине этакое доказательство!
— Наверное, отпечаток был не болезненный, — заметил Привалов. — Кожа на спине совсем не повреждена. Молния-то была искусственная, слабенькая.
— Слабенькая, а на магнитный пускатель силы хватило…
