Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2
– Ладно уж, если вы так просите за них, – смилостивилась девушка.
– Покорнейше благодарим, вашбродь, – обрадовались солдаты, – мы и сами как-нибудь добредем.
В это время в палату заглянул озабоченный врач в белом халате.
– Приведите все по возможности в порядок, сестра.
Сейчас к вам зайдет сама Вера Алексеевна. Она обходит все палаты. – И он исчез.
– Приберите постели, бросьте курить, – захлопотала
Варя, торопливо оправляя койки больных и подбирая бумажки с пола.
– Уходите отсюда, – прогнала Варя Звонарева из палаты, но в дверях появилась фигура генеральши в сопровождении ротмистра Водяги и главного врача госпиталя Протопопова.
Варя сделала глубокий реверанс. Вера Алексеевна ласково поцеловала ее в лоб.
– Вот видите, доктор, как ведут себя приличные девушки, – обернулась генеральша к Протопопову. – Не то что другие сестры, которые боятся склонить передо мной свою головку. Еще бы, учительница и вдруг станет делать реверанс, это ниже нашего «достоинства», – иронизировала Вера Алексеевна.
– Здравствуйте, солдатики! – обратилась она к больным.
– Здравия желаем, барыня, – нестройно ответили они.
– Не барыня, а ваше превосходительство! – резко прикрикнул Водяга, сердито глядя на солдат.
Генеральша начала раздавать солдатам иконки и крестики.
– Чего тебе не хватает, Варя? – спросила генеральша.
– Хорошего питания, бинтов, белья, лекарств…
– Не так быстро. Мосье Водяга сейчас все это запишет, но, конечно, я сделаю только то, что будет возможно, – забеспокоилась генеральша.
– Прежде всего нужно питание. У меня два легкораненых умирают от цинги. Неделя хорошего питания – и они будут спасены. Хотя бы пару куриц, десяток яиц, – упрашивала девушка.
– Ну, посмотрю дома, – покривилась генеральша и проплыла к выходу. – Зачем у тебя, Варя, в палате посторонние лица, – кивнула она на поклонившегося ей Звонарева..
– Я велела ему зайти за мной, – поспешила на помощь Звонареву Варя. – Он должен проводить меня домой.
– А я-то, дурак, думал, что это барыня, а оказывается – генерал в юбке, – усмехнулся Заяц вслед ушедшим.
Больные засмеялись. Варя пугливо замахала на них руками.
– Сурьезная баба, – подтвердил Родионов. – Кто она такая?
– Стесселева генеральша, – пояснил Заяц.
Варя торопливо заканчивала раздачу лекарств. Звонарев, поджидая ее, присел на койку Родионова.
– Сколько человек здесь на выписку, сестра? – неожиданно появился в дверях Протопопов в сопровождении инспектора госпиталей доктора Субботина.
– Четверо, – ответила Варя.
– Это никуда не годится! Отсюда можно выписать, по крайней мере, человек десять, – сердито пробурчал Субботин. – У тебя что? – обратился он к лежащему с краю солдату.
– Он ранен в ногу, она еще гноится, – отозвалась Варя.
– Выписать, долечат в околотке. У этого что? – подошел Субботин к следующему.
– Раны на обеих ногах, не может даже стоять. Кроме того, высокая температура.
– Притворяется, мерзавец! В околотке и температура спадет, а набьют морду, так он и совсем поправится. У этого что?
– Правая нога не сгибается, не может ходить.
– Пустяки, сейчас ногу выправим. – И Субботин изо всей силы согнул больную ногу.
Солдат закричал от нестерпимой боли и потерял сознание.
– Ишь какой неженка! Привести в чувство и сегодня же выписать. В роте с ним церемониться не станут.
– Вы… вы не человек, а бездушная приказная строка! – вся затряслась от возмущения Варя. – Это бесчеловечно!
– Сегодня же увольте сестру, она слишком слабонервна для нашей работы, – пожал плечами, уходя, Субботин.
– Это дочь генерала Белого, – тихонько проговорил
Протопопов.
– Что же вы мне сразу не сказали?! Переведите в операционные сестры, а то нажалуется самой Вере Алексеевне, потом неприятностей не оберешься, – ответил, уходя, Субботин.
– Опять вы, Варя, наскандалили, – укоризненно заметил Звонарев. – Нужно освободить места для вновь поступающих с фронтов, вот он и старается.
– Заставь «умника» богу молиться, он и лоб расшибет.
Варя постепенно успокоилась. Сдав дежурство добровольной сестре, она пошла одеваться. Затем Звонарев и Варя направились в Пушкинскую школу. Там они застали Лелю Лобину, которая им рассказала о своем столкновении со Стессельшей. Генеральша потребовала, чтобы учительница сделала ей реверанс, она же ограничилась лишь поклоном.
– Меня приказано перевести в тифозный госпиталь на Тигровом полуострове.
– Ты добровольная сестра, а не крестовая, и можешь отказаться от такого назначения. Я слышала, что у вас в школе вновь откроется госпиталь-филиал Сводного. Попросись туда у Протопопова, он ведь большой добряк. Хочешь, я сама завтра об этом поговорю с ним?
– Буду тебе только благодарна. Это меня вполне устроит. Вы куда направляетесь? – справилась Леля.
– На Электрический Утес, – ответила Варя.
Взяв девушку под руку, Звонарев повел ее сначала на «Этажерку». Но бульвар был весь исковеркан снарядами. И все же несколько пар, пользуясь затишьем, разгуливали по еще сохранившимся аллеям. Около развалин ротонды для музыки возились мальчишки-китайчата. В гавани, прижавшись к берегу, прятались оставшиеся в Артуре суда. По мостовой шел отряд матросов, бодро распевая:
Было дело под Артуром,Дело скверное, друзья,Тоги, Ноги, КамимураНе давали нам житья.
– Плохи наши дела на фронте, – вздохнула Варя.
– Мало что осталось и от эскадры, – заметил Звонарев. – Не понимаю, почему моряки сидят в Артуре, а не попытаются хотя бы по ночам поодиночке прорваться в нейтральные порты.
– Папа говорит, что матросы и пушки нужны здесь. Без них крепость долго не устоит.
Некогда оживленный район порта и доков теперь был пустынен. Откуда-то из дальних цехов слабо доносились удары молота, взвизгивала пила, тяжело перекатывался подъемный кран. Работа производилась почти исключительно ночью: днем из-за обстрела вся жизнь в мастерских замирала.
Миновав доки, Звонарев с Варей свернули к Утесу. За Золотой горой открывались безграничные просторы океана. На горизонте по-прежнему маячили силуэты японских судов. Резкий холодный ветер покрыл все море белыми гребешками волн. Варя поежилась.
– На душе становится грустно, когда видишь такую картину. В порту наши искалеченные суда, в океанепустыня и на горизонте несколько японских козявочек, а на сухом пути мрачные серые сопки с полуразрушенными фортами и умирающими от тифа, цинги и дизентерии защитниками. Вместо города – сплошные развалины да полуразрушенные госпитали, переполненные ранеными и больными, которых нечем лечить.
