Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами
Аплодисменты заглушили последние строки. Сравнение показалось очень метким. Охваченный ужасом, Ральф не мог отвести глаз от небольшой эстрады, где стояла исполнительница. Лишь когда рукоплескания смолкли, он набрался смелости и огляделся. Никто не обращал на него внимания. Лишь темная фигура человека, которого он принял за Дантеса, виднелась поблизости. Казалось, незнакомец наблюдает за ним. В тот момент, когда Ральф заметил неизвестного, у него появилась одна мысль: не могла ли пуля поразить сердце этого человека так же, как сердце другого?!
— Кто автор этих стихов, Френсис? — спросил он у проходившего мимо знакомого, маску которого знал.
— Разве ты не читал их? Они были напечатаны в утреннем выпуске «Геральд», — ответил тот.
— Ах так!
Про себя Ральф подумал, что автором можно было бы не интересоваться: он был уверен, что видел его, когда заметил незнакомца, который теперь исчез. Ральф забрался в самый отдаленный уголок сада, чтобы побыть некоторое время в одиночестве. Отказ Элизы, а теперь еще эти странные стихи — тут было над чем поразмыслить. Потом он подошел к буфету и заказал подряд несколько бокалов настоящего «Лакрима-Кристи». Иначе и быть не могло: сегодня и вина были итальянскими; даже прохладительные напитки оказались приготовленными по итальянским рецептам, начиная от простого лимонада со льдом и кончая римским пуншем.
Наступила пауза, одновременно служившая для снятия масок, а также для переодевания тех кавалеров и дам, которые и теперь еще не желали быть узнанными, они и сняли маски, но сменили костюмы. Сад заметно опустел. Ральф, не сменивший костюма, уселся на одинокую скамью. Случайно сюда же забрел и Альфонсо: мысли, обуревавшие молодого человека, заставляли и его искать уединения. Заметив Ральфа, который снял теперь маску, да и вообще давно уже был узнан им, несмотря на маскарадный костюм, Альфонсо остановился и повернул назад.
«Ага, — подумал Ральф, — вот и еще один, кому известно больше, чем следует! Отправляйся-ка поскорее в армию, дружок! Уж мы позаботимся о том, чтобы загнать тебя подальше!»
И он не без злобы усмехнулся, подумав, что император Нерон был все же не так глуп, когда сказал: «Хорошо бы у мира была одна-единственная голова, чтобы одним-единственным ударом можно было его обезглавить». Он-то сам наверняка без колебаний взорвал бы сейчас мину, способную поднять на воздух весь этот сад!
Перерыв закончился. Оркестры в саду и в зале заиграли снова. Кто из гостей хотел — мог танцевать. Ральф не испытывал к танцам никакой охоты. Ему не терпелось вновь увидеть Элизу, теперь уже без маски. Еще один человек сгорал от нетерпения поглядеть на Жанетту без скрывавшей ее лицо полумаски. Так они снова встретились, когда подруги, взявшись за руки, вышли из дома и спустились в сад.
Элиза выглядела веселой и спокойной, как всегда. Только теперь она принимала приветствия гостей и отвечала на них с присущим ей очарованием. Жанетта была серьезна. Глаза ее были затуманены и временами влажнели от слез. При виде Альфонсо, державшегося несколько в тени, она быстро отвернулась, а ее щеки окрасил густой румянец. Приблизиться Альфонсо не решился. Он чувствовал, что на сегодня сказал достаточно и следует дать Жанетте возможность осмыслить впечатления, полученные за последний час; он и сам ощущал потребность успокоиться после сильного волнения, вызванного первым признанием.
Ральф оказался более дерзким. На него снизошел злой дух и почти против его воли заставил действовать. Петтоу теперь знал, как следует относиться к Элизе, и намеревался доказать, что готов со всем примириться. Еще на лестнице он подошел к Элизе и поцеловал у нее руку с такой учтивостью, с такой нежностью, что не одна молодая дама позавидовала дочери мистера Бюхтинга. Элиза почувствовала, что глаза Ральфа заглядывают ей прямо в душу. Но и у нее уже созрело решение, она обрела твердость и уверенность. Здесь Ральф столкнулся с характером, который не уступал его собственному: улыбка, заигравшая на губах Элизы при виде чрезмерной учтивости Ральфа, была истолкована кое-кем из находившихся поблизости молодых людей как знак особого к нему расположения. Однако Ральфу, как никому другому, было понятно, как холодна эта улыбка и что за ней скрывается. Но она еще больше раздразнила его. Ради Элизы стоило пожертвовать жизнью и спасением души!
Несколько слов сказал он и Жанетте, причем выбрал именно те, которые были бы ей неприятны, задели бы ее за живое.
— Там, внизу, стоит кое-кто, — заметил он негромко, — кого я недавно видел рука об руку с прекрасной Леонорой. Скоро газеты известят нас о радостном событии?
Сладкая, блаженная тайна первой любви — куда она исчезает, когда о ней берутся говорить равнодушными словами!
— Я вас не понимаю, — ответила Жанетта, вся похолодев и непроизвольно еще крепче сжимая руку подруги.
— О, я понимаю господина капитана, — сказала Элиза, не сводя глаз с Ральфа. — В этом отношении он не ошибся.
— Всегда бы мне быть таким удачливым! — заметил, поклонившись, Ральф. — Тут меня не обманешь, сколько бы возражений я на первых порах ни встречал!
— Какое редкое сочетание молодости и мудрости! — вставила Элиза. — До свидания, господин капитан!
Он с улыбкой глядел ей вслед, пока она, тоже улыбаясь, спускалась по лестнице. Он понимал, что она бросила ему вызов! Тем лучше! Он больше не желал, чтобы она выслушивала его, не желал быть принятым из милости. Он жаждал завоевать ее, подчинить, покорить — одним словом, захватить, как захватывают добычу! Здесь ему пришло в голову, что кто-то из его предков был знаменитым пиратом, и он подумал: а ведь в его жилах течет та же кровь — кровь настоящего флибустьера!
Он вошел в дом, пересек комнаты и залы, теперь уже в превосходном настроении, заговаривая с каждым, кого знал. Миссионера он больше не видел.
«Его счастье!» — признался он сам себе, ибо ощущал непреодолимое желание встретить старика где-нибудь в безлюдном коридоре или пустой комнате и вонзить нож ему прямо в сердце.
Повстречался же ему мистер Бюхтинг, который протянул ему руку, как обычно это делал.
— Прекрасные стихи прочла мисс Шаттинг! — сказал Ральф. — Еще сегодня утром их напечатала «Геральд».
— Совершенно верно! Видимо, она этого не знала, — ответил мистер Бюхтинг. — Иначе, может быть, не стала бы читать!
— Ну, они только выиграли от такого блестящего исполнения, — продолжал Ральф. — Это сравнение Севера с Югом замечательно метко, я глубоко потрясен!
— В самом деле? Впрочем, я не прислушивался, — ответил мистер Бюхтинг, невольно нахмурившись. — Однако прошу извинить меня — у хозяина сегодня хлопот полон рот!
