Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия - Фидлер Аркадий
И вот настала решающая ночь, которая должна была нам принести победу или гибель. Как только опустилась тьма, мы, около семидесяти человек, переправились на двух итаубах и одном кориале через реку, и здесь, спрятав лодки в прибрежных зарослях, вошли знакомой тропой в джунгли. Впереди шел Арнак со своим отрядом и Дамяном в качестве проводника, за ним отряды Вагуры и Уаки, потом мой личный отряд разведчиков с Арасибо, Мигуэлем и его неграми и негритянками, а замыкали колонну Мендука и восемь его варраулов. Аравакские женщины, как и мужчины, шли вместе с нами в полном боевом снаряжении.
Было довольно светло — на чистом небе мерцали звезды, а после того, как мы прошли лесом около мили, взошла луна, и свет ее пробивался сквозь ветви деревьев. Джунгли есть джунгли, и, как обычно, в тропическом лесу со всех сторон неслись голоса различных зверей, и кто мог сказать, что это — приветственные клики, предостережение, угроза? Все вокруг вас квакало, шипело, скулило, стонало, хрипело, ах! — да и кому под силу распознать все то, что крылось в густых зарослях и решило вдруг подать свой голос!
И сколь многообразен и дивен был шум вокруг нас в джунглях, столь же разные и противоречивые мысли обуревали человека. Чувство праведного гнева и желание помочь порабощенным неграм понуждали нас идти на Боровай и разгромить врага, но исподволь нас начинали точить сомнения: а такое ли уж праведное дело мы вершим, идя убивать? Все мы знали, что да, дело это действительно праведное, но откуда же тогда брались эти навязчивые мысли?
Я огляделся и увидел, что рядом со мной нет Симары, моего верного ангела-хранителя. Оказалось, она идет шагах в двадцати сзади вместе с четырьмя негритянками, которых она в последнее время трогательно опекала. Вскоре она догнала меня, и я воззрился на нее с нескрываемым изумлением: как и все, обнаженная, в одной набедренной повязке, она была увешана оружием, что называется, с головы до ног. Лук размером, правда, поменьше обычного, но в сильных ее руках оружие грозное, висел у нее на левом плече рядом с колчаном, полным стрел; на поясе с одной стороны — пистолет и шомпол, с другой — нож и топорик в ножнах, на спине — плетеная корзина, суриана, с провизией.
И все это словно ничего не весило — она шла легко и мило улыбалась.
…Луна поднялась уже высоко в небо, и стало еще светлее. Около полуночи на подходе к деревне я выслал вперед разведчиков. Ничего особенного они не обнаружили, деревня Боровай спокойно спала, только лаяли собаки. Где и какой отряд должен был расположиться вдоль опушки леса, было оговорено заранее. Мы быстро окружили весь Боровай со всеми его хижинами, в основном построенными без стен, так называемыми бенабами. Селение не имело никакой ограды, а ручей, протекавший с одной стороны деревни, был совсем мелким. Это полное пренебрежение какой бы то ни было внешней защитой следовало отнести лишь на счет уверенности, что никто не посмеет напасть на самых воинственных и храбрых воинов Гвианы.
Сложенные в огнеупорные мешки тлеющие лучины выполнили свою роль. Привязанные к острию стрелы, метко выпущенной из лука, они на лету разгорались, впивались в сухие кровли хижин, и сразу же вспыхивал пожар.
Наши стрелы легко достигли центра деревни, и там начался кромешный ад. Перепуганные обитатели выскакивали во дворы, воины хватали первое попавшееся под руку оружие. Со стороны леса раздались первые ружейные выстрелы и засвистели смертоносные стрелы. Затем мощный грохот разнесся по верхушкам деревьев: это стрелки, вооруженные дальнобойными мушкетами, дали сверху прицельный залп по воинам, метавшимся в центре селения.
Внезапность оказалась ошеломляющей — полная паника, хаос и растерянность. Казалось, отовсюду со стороны леса неслись тысячи пуль, джунгли превратились для карибов в страшное чудовище, изрыгающее убийственный град. А пули не достигали цели: вот когда сказалась многомесячная тренировка.
С трех сторон, с земли и с деревьев, лес поливал карибов огнем. С четвертой стороны, там, где деревня подходила к ручью, пока было тихо. Здесь затаились варраулы, усиленные пятью неграми Мигуэля, а на самом левом крыле — моим резервным отрядом. Лишь спустя какое-то время карибы разобрались в обстановке и бегом бросились к ручью. Но поздно. Несколько хижин горело уже и здесь, освещая поляну, так что карибы представляли собой прекрасную мишень не только для стрел, но даже и для пистолетов. Женщин и детей мы пропускали, не трогая, и они свободно убегали в лесную чащу.
Стремясь усилить среди карибов панику и не дать им прийти в себя, наши стали выкрикивать, как некий боевой клич: «Белый Ягуар!», и когда клич этот загремел со всех сторон: и со стороны леса, и от ручья, — звучало это впечатляюще и грозно, словно смертный приговор доселе непобедимым карибским воинам. Да, так оно и было. Правда, то одному, то другому карибу в суматохе удавалось достичь какого-нибудь аравака или варраула и пронзить его навылет копьем, но случалось это редко и притом неизбежно завершалось гибелью кариба.
Часть молодых и здоровых карибок мы задержали, имея в виду использовать их для переноски добытого оружия. Этим занимались Уаки и половина его отряда на восточной окраине деревни, там, где проходила тропа, ведущая на плантацию Бленхейм. Чтобы пленницы не разбежались, правые руки их привязывали к общей веревке. Когда девушек набралось около двадцати, я подошел и спросил, все ли они карибки.
— Все, все, — нехотя откликнулись женщины.
— А я — нет, я-не карибка! — громко выкрикнула одна.
Я велел ей выйти из толпы. Оказалось, это была аравакская девушка с берегов Померуна.
— Как ты сюда попала? — спросил я по-аравакски.
— Меня похитили…
— Когда это было?
— Два года назад.
— Ты хочешь вернуться домой, на Померун?
— Конечно!
— Стань тогда в сторону, да смотри, чтобы тебя не связали вместе с карибками. А больше здесь нет чужих?
Среди задержанных оказалась еще одна девушка из другого племени — макуши. Ее тоже освободили, и она присоединилась к первой. Впрочем, и схваченным карибкам ничто не грозило: после того как они перенесут оружие в Бленхейм, мы их освободим, и они вольны будут идти, куда хотят. Не трогали мы и ребятишек. Они то и дело проскакивали сквозь наши ряды, разбегаясь во все стороны от пылающего селения и устремляясь в спасительный лес.
Деревня разбойных карибов догорала. Мы нанесли ям сокрушительный удар, но руку нашу направляло само провидение и чувство высшей справедливости.
Я распорядился прочесать все поле битвы, подобрать раненых и брошенное оружие. Карибов, оставшихся в живых, мы не нашли, зато собрали огромное количество оружия, которое предназначали невольникам с плантации.
— Арнак, сколько примерно карибов пало в бою?
— Мы насчитали человек пятьдесят…
— Ну вот, значит, на пятьдесят охотников за рабами в здешних лесах стало меньше! А труп их вождя, этого красавца, Ваньявая, нашли?
— Нет. Похоже, его не было в деревне…
Нагрузив пленных карибок добытым оружием, в том числе несколькими совсем недурными мушкетами и ружьями, мы двинулись в обратный путь по тропе, ведущей в Бленхейм. До рассвета оставалось еще несколько часов…
К сожалению, победу в Боровае нам пришлось оплатить жизнью четырех воинов; шесть человек было ранено.
