Георг Борн - Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
— Как! Маленький толстяк Пило?
— А вы знаете его, господин Милон?
— Еще бы! Что же сделал этот хомяк? Он позволил себе с вами какую-нибудь дерзость?
— Он привязался ко мне со своими предложениями, причем говорил и делал вещи, которые… которые порядочная девушка не должна позволять. Поэтому я решила, что лучше будет оставить место, и ушла оттуда, хотя мне было очень жаль, я так хорошо пристроилась!
— В самом деле? Этот старикашка позволил себе такие вещи? Подождите же, милая Жозефина, я пойду к нему, прочитаю ему маленькое наставленьице и разъясню немного, с какой точки зрения он должен смотреть на вас в будущем. И ручаюсь вам, всю его дурь как рукой снимет, впредь он будет держать себя как следует.
— Я бы очень желала остаться при моей новой должности, господин Милон!
— И оставайтесь с Богом, милая Жозефина! Теперь идите немного прогуляться, а через час приходите как ни в чем не бывало. Я же между тем навещу Пипо и потолкую с ним. Обещаю вам, что он больше не будет надоедать вам своими любезностями.
— Вы очень добры, господин Милон, но у меня есть к вам просьба.
— Говорите, Жозефина.
— Не браните слишком сильно господина Пипо, а то он выместит это потом на мне, ведь он все-таки управляющий, и может сильно навредить мне.
— Этого он не посмеет сделать, ручаюсь вам. Он знает меня и знает также, что я не шучу.
— Все же я прошу вас, господин Милон, обойтись с ним, по возможности, милостиво, чтобы не было раздора и вражды между нами, я ни с кем не могу жить во вражде! А теперь примите заранее мою благодарность, господин Милон, — продолжала Белая голубка, подавая руку мушкетеру. — Спаси вас, Бог! Это он послал вас мне в защиту!
Она пошла дальше, а Милон повернул к заднему крыльцу Лувра с намерением нанести неожиданный визит Пипо.
Управляющий хорошо знал привилегированное положение мушкетеров, он очень часто бывал предметом их шуток и получил от них прозвище хомяк, благодаря комизму своей толстой неповоротливой фигуры. Он принимал эти шутки, не обижаясь, хотя в душе, возможно, и не совсем был доволен ими.
Пипо очень удивился, когда увидел неожиданно вошедшего мушкетера Милона, никогда ранее не бывавшего в этом отделении Лувра.
— Господин Пипо! — Позвал громко мушкетер, делая вид, что не замечает маленького человечка за грудой наставленной посуды. — Где вы там скрываетесь? Покажитесь!
— Я здесь, господин барон, — поспешно отвечал управляющий, подходя к Милону, молча измеряющего его взглядом.
— Скажите-ка, господин Пипо, — начал он наконец, — не находите ли вы, что место в Лувре слишком хорошо для вас?
— Слишком хорошо? Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, господин барон?
— Есть старая пословица, не знаю, известна ли она вам, которая гласит: если ослу слишком хорошо, то он идет на лед!
— Это похоже на обиду, господин мушкетер, — отвечал вспыхнувший от гнева управляющий.
— Вы хотите лишиться своего доходного и спокойного места?
— Я не знаю, что мне отвечать на все эти вопросы, — сказал толстяк.
— Так вы, быть может, знаете, кто сейчас был у госпожи обергофмейстерины?
— Как могу я знать это, господин барон?
— То есть, не хотите отгадать, старый плутишка! Молодая девушка, мадемуазель Жозефина, так назвала она себя, новая придворная судомойка.
— Новая придворная судомойка! Кто ее назначил на это место? — воскликнул в сильном волнении Пипо. — Кто это решил? У меня действительно была девушка на испытании, кажется, ее звали Жозефина.
— На испытании? Полно, мне известно, что вы хотели испытать. Не делайте таких негодующих жестов, мы ведь знаем друг друга, но на этот раз эта шутка может дорого вам обойтись!
— Так эта дурочка в самом деле была у госпожи…
— У госпожи обергофмейстерины! А точно ли новая придворная судомойка дурочка — это еще вопрос, мне кажется, она очень умная, скромная девушка, и с ней нельзя позволять вести себя неприлично.
— Как, вы, надеюсь, не думаете, господин барон?
— Я думаю только, что будет лучше, если вы постараетесь владеть собой и не допускать подобных вольностей. Там, в кабинете, очень сердятся на вас, и только по просьбе мадемуазель Жозефины вас не выгнали со скандалом из Лувра!
Пипо не верил своим ушам, он совершенно растерялся от злости и досады.
— Новая придворная судомойка, — повторял он, — кто ее назначил? Я не хочу ее, ни за что не хочу, господин мушкетер. Я возьму опять старушку, мне не нужно этой мадемуазель Жозефины!
— Теперь это не от вас уже зависит, достойнейший господин Пипо, мадемуазель Жозефина уже утверждена в своей новой должности.
— Утверждена в должности? А от кого эта должность зависит, если не от меня, позвольте спросить!
— Обстоятельства изменились, любезный Пипо! Новая придворная судомойка не вам обязана своим местом, а скорее вы ей обязаны вашим, потому что не проси она за вас, я был бы вынужден сию же минуту вывести вас из Лувра! Вы поняли, надеюсь? Смотрите же, я предупредил вас, и советую не упускать из виду ваших собственных интересов! А затем, прощайте!
Мушкетер пошел к выходу, а управляющий безмолвно смотрел ему вслед с открытым ртом.
XVII. БАШНЯ В ЗАМКЕ
Внезапное появление Эстебаньи с неожиданной вестью о прибытии в замок короля привело находившихся в башне в невообразимое смятение и ужас.
Никому и в голову не приходило, чтобы королю вздумалось явиться в замок в такой поздний час. Что могло быть причиной его внезапного прибытия в Венсен?
Бекингэм упал к ногам растерявшейся от страха королевы, прижал ее дрожащие похолодевшие руки к своим горячим губам и еще раз напомнил о данном ему обещании.
— Ради самого Бога уходите, господин герцог, — торопила Эстебанья, поддерживая королеву и подводя ее к креслам, — уходите скорее, или мы все погибнем!
Бекингэм встал и поспешно вышел в соседнюю комнату, чтобы переждать неожиданное посещение короля.
Едва он успел скрыться в темноте, как послышались скорые шаги короля и, прежде чем Анна Австрийская успела овладеть собою, дверь с силой распахнулась.
На пороге появился король, за ним стояли три солдата с факелами.
Людовик быстро приблизился к королеве.
— Я очень удивлен, находя вас в этой отдаленной башне, ваше величество, в такой поздний час ночи, — сказал он, — но что случилось здесь? Вы расстроены, обергофмейстерина — в слезах.
— Простите, сир, — с трудом выговорила донна Эстебанья, — ее величество и я совершенно растерялись от недавнего испуга.
— Мне показалось, что я слышал здесь крик. Что случилось?
— Странное таинственное привидение, сир, — прерывистым голосом произнесла донна Эстебанья.