Алексей Пантелеев - Республика ШКИД (большой сборник)

Вдалеке что-то треснуло и раскатилось, словно камень по плитам пустынного и большого зала. Стреляли далеко, но гул выстрела разнесся по всей улице. Где-то хлопнула калитка. В окнах стал гаснуть свет. Выстрел повторился, потом еще и еще.

Роман прибавил шагу. Что означали эти выстрелы, он не знал, но догадывался, что революция еще не победила и где-то идет бой. А выстрелы не прекращались. Они гремели то где-то далеко, то совсем рядом, хотя людей было не видно.

Роман выскочил на Забалканский и побежал к Первой роте. Пустынные улицы как-то странно оживились. Везде в подворотнях и по стенам двигались серые тени с винтовками, среди которых изредка попадались черные пальто. Роман не оглядываясь несся по улице. Теперь грохотало со всех сторон. Кто-то кричал:

— К офицерскому собранию!

Вдруг Роман споткнулся обо что-то большое и мягкое. Остановившись, он увидел старуху, которая, раскорячившись, ползла по земле.

— Ляг, ляг, недужная сила! Ай смерти захотел? — зашипела она на Романа.

Роман, не слушая, помчался дальше. У Тарасова переулка солдат стало еще больше. Согнувшись, они перебегали по проспекту.

Стрельба усилилась. Солдат, обогнавший Романа, опустился на колено, щелкнул затвором, приложился и выстрелил. Из дула выскочил голубоватый огонек, и Роману показалось, что земля дрогнула.

— В темные окна пали! — крикнул солдат и побежал вперед.

Кто-то схватил Романа и толкнул в Тарасов переулок.

— Стоять здесь и не высовываться! — скомандовал молодой парень в кожаной тужурке.

Роман, оглядевшись, увидел, что он не один. У стены уже стояло несколько человек в штатском. Все они внимательно глядели на стену противоположного дома.

— Во! Во! Еще! — возбужденно вскрикивал седенький старичок в шубе и указывал на стену, с которой, не переставая, кусками отваливалась штукатурка. Это работали пули.

— Из собрания палят, — сказал кто-то тихо.

— Из собора, с купола, — перебил старичок. — Городовые там с утра засели.

Несколько человек, устав ждать, пригнулись и побежали через улицу. Побежал и Роман. Было жутко и интересно бежать, чувствуя, что это не игра, а настоящая опасность.

КАК ВАСЬКА ОСИРОТЕЛ

Каждый день во двор приходили из городской милиции и искали городовых. Но городовых в доме не было. Единственный проживавший — отец Васьки — и тот исчез. Говорили, что он скрывается в доме на чердаке, но точно никто ничего не мог сказать. Васька ходил грустный, и не похоже было, что ему известно, где отец.

Двор теперь не подметали, и грязь сразу расползлась по всему дому. Дворники перестали работать. По вечерам весь дом собирался на площадке курорта. Здесь происходили горячие митинги. Спорили о судьбах России. Спорили горячо, чуть не ссорясь, словно каждый стал министром. И непременным оратором на этих митингах был Кузьма Прохорыч Худоногай.

Через несколько дней после переворота закрылся кинотеатр «Аврора», а в его помещении открылся солдатский клуб. В клубе ежедневно происходили митинги, спектакли, танцы.

И Серега Спиридонов вдруг предложил:

— Давайте свой клуб устроим.

— Хорошо бы. Только где?

— А на пустыре. Землянку выроем — и готово.

Женька стащил из кузницы отца две лопаты. Ребята долго ходили по пустырю, выбирая место для землянки. Наконец единогласно решили, что самое удобное — рыть у забора.

Так как лопат было всего две, то копали по очереди. Серега и Пеца, вызвавшиеся копать в первую очередь, разделись, поплевали на руки и стали разгребать рыхлый талый снег. Земля, уже нагретая и мягкая от солнца, поддавалась легко.

Пока двое работали, остальные собирали нужный для постройки материал. Притащили несколько кусков ржавого листового железа, доски. Женька сколотил две скамеечки и стол. Пеца принес из дома кусок красной материи, а Роман достал портрет Керенского, который принесла из типографии сестра.

К вечеру землянка была готова. Правда, в ней было темновато, но зато это был свой клуб, а от сырости помогал костер, который развели ребята посреди землянки.

Роман занялся украшением стен клуба. Повесил портрет Керенского, а под ним кинжал, когда-то сделанный Наркисом.

— Если клуб устроили, — сказал Серега, — то мы должны примкнуть к какой-нибудь партии.

Стали выбирать партию. Серега предложил вступить в анархисты. Роман — в партию социалистов-революционеров. Спорили только об этих двух партиях, так как у остальных были скучные названия.

Большинство склонилось к социалистам-революционерам. Тогда Роман известкой нацарапал на куске материи два слова:

Социалисты-революционеры.

Тряпку как флаг повесили на стене против портрета Керенского.

Когда ребята уже хотели расходиться по домам, в землянку пришел Васька.

— Вона вы где, — сказал он.

Ребята окружили его, ожидая, что Васька будет хвалить их работу, но Васька молчал.

— Ну как? — спросил Женька, не вытерпев. — Хорошая землянка?

— Хорошая, — сказал тихо Васька.

— А хочешь к нам в партию записаться?

— Хочу.

— Пойдешь завтра с нами в цейхгауз?

— Пойду, — нехотя ответил Васька и опять замолчал.

Беседа не ладилась. Тут ребята вспомнили, что у Васьки все еще не отыскался отец.

— Так и не приходит? — спросил Женька.

— Нет, — сказал Васька, — не приходит. Убили его, верно. — И голос у Васьки дрогнул.

Ребятам стало неловко.

— Не может быть, — сказал Серега. — Он прячется где-нибудь, а после придет. Ты не горюй, ей-богу, придет, — добавил он, чтобы утешить товарища.

На другой день вся компания ходила в цейхгауз за инвентарем для клуба. Темное низенькое здание казармы, стоявшее против дома веселых нищих, было заброшено. Часовые, как маятники, болтавшиеся перед воротами, внезапно исчезли. Вход в казарму стал свободным для всех. В казарменном дворе царил хаос. Посредине на площадке стояли вывезенные и неубранные двуколки. Тут же находились два снаряженных орудия. Лошади бродили без привязи по двору и толкались около раскрытых дверей сеновала — огромного деревянного корпуса. Двор был пустынен и тих. Корпуса складов, окружавшие его со всех сторон, стояли с разбитыми и взломанными дверями.

Ребята завернули в узенький проулок и остановились около длинного деревянного здания.

На дверях висел огромный тяжелый замок. Но ребят не смущало это обстоятельство.

Между дверью и землей была большая щель. Женька первый лег на землю и, как червяк, прополз под дверь. За ним по очереди полезли и остальные.