Сэмюэл Шеллабарджер - Рыцарь короля
Блез снова пожал плечами.
Она покачала головой:
— Слишком много этих «может быть».
— Да… Но разве у нас есть другой выход?
Она долго и внимательно рассматривала огоньки свечей.
— Нет, вы правы. Нам остается только ждать. Однако не получится ли так, что де Норвиль и тот, второй, спрячутся в этой комнате ещё до прихода короля? Если так, то они не должны обнаружить вас и должны быть уверены, что я все ещё в алькове. Они могут укрыться в занавесях кровати, как это сделали вы. А куда тогда вы денетесь?
Блез указал на большой камин:
— Спрячусь там… Но я все ещё верю в потайной ход. Они выскочат оттуда.
— Сколько у нас времени, как вы думаете? — спросила она. — Король играет в карты.
Прикинув примерно, сколько обычно длится игра, и прибавив ещё столько же на церемониал отхода короля ко сну, Блез предположил, что у них есть около двух часов.
— Ну что же, значит, мы ещё можем поговорить — по крайней мере некоторое время…
— Как странно, миледи, что наконец мы оказались на одной стороне…
Она подала ему руку:
— Наконец.
Тем временем Пьер, по-прежнему сидевший на кухне, сходил с ума. Время шло, а он чувствовал себя фактически пленником.
Вскоре он сделал вывод, что челяди де Норвиля дали команду держать королевских слуг под наблюдением. Дело было устроено тактично. Личных лакеев не убрали от их господ, когда король встал из-за стола. Однако Пьер заметил, что королевским конюхам, которые жили в службах поместья по другую сторону моста, сейчас усердно подливали вина и что никто из них не покидал кухни.
Если кто-нибудь выходил по естественным надобностям, то один из наблюдателей, якобы побуждаемый той же нуждой, сопровождал его и возвращался вместе с ним. Пьер слышал, как один из слуг, каким-то образом избежавший такого «конвоя», жаловался, что стража на мосту завернула его назад.
Короче говоря, становилось ясно, что королевских слуг задерживают на острове. За объяснениями далеко ходить не требовалось: очевидно, де Норвиль задумал нанести какой-то удар в течение ночи и не желал, чтобы слух об этом просочился.
Вначале Пьер ощущал на себе подозрительные взгляды конюха и лесника, сидевших за столом по обе стороны от него, — из-за двух своих безуспешных попыток сбежать из конюшен, — и поэтому не осмеливался предпринять новую попытку. Чтобы усыпить бдительность соседей, он налег на выпивку и, болтая без умолку, рассказал парочку сальных анекдотов, показав себя компанейским парнем.
Однако его старания имели неожиданные последствия. Компания не захотела отпускать его, когда немного позже он потянулся, зевнул и заметил, что пора бы уже поискать свой тюфячок в прихожей господина де Люпе. Соседи по столу в один голос потребовали ещё какую-нибудь веселенькую историю и снова наполнили его кружку.
Пьером овладело тихое бешенство. Если он не отправится в Фер сейчас же, то позже надобность в этом вообще отпадет.
Но вдруг в самую черную минуту он получил шанс. Впорхнувшая в кухню горничная объявила, что камеристка миледи Руссель желает переговорить с Пьером Бертле и ждет его в коридоре.
Пьер все обставил искусно: дал понять, что ему, может быть, крупно повезло. Любовники во Франции пользуются особыми правами. Поэтому, когда он поднялся из-за стола, вслед прозвучали разные шуточки, но никто его не остановил. Минуту спустя он нашел Рене в коридоре, соединяющем кухню с главным крылом здания.
Она сразу же оказалась в его объятиях. Если бы кто-нибудь шпионил за ним, то сообщение о любовной удаче Пьера мгновенно распространилось бы и не вызвало никаких подозрений. Но в этот миг он думал только о ней.
— Друг мой! Друг мой! — повторял он. — Милая!
Потом, когда она прильнула к нему, он заметил:
— Ты вся дрожишь. Ты испугана… Что случилось?
В тусклом свете коридора, на фоне мертвенно-бледного лица её глаза казались особенно темными и большими.
Запинаясь и путаясь, она рассказала ему, как столкнулась с де Норвилем.
— Я не знаю, где теперь Блез. Он оставался в той комнате… Я слышала голоса, а потом там внутри хлопнула дверь… Как ты думаешь, де Норвиль убил миледи? У него было такое лицо, когда он вышел… почему он запер дверь и взял с собой ключ? Что мы можем сделать?
Пьер быстро сообразил:
— Только одно: как-то добраться до господина де ла Палиса, может, ещё есть время. Я уже час назад был бы в Фере, если бы та шайка кухонных мужланов не задержала меня. Просто удивительная удача, что ты послала за мной. Я перейду озеро вброд. Через мост нечего и пытаться. Ты знаешь какой-нибудь выход из дома, кроме того, что ведет через двор? Нельзя, чтобы меня увидели.
— Да, — сказала она, — можно выйти через дверь террасы в дальнем конце дома. Я пойду вперед и проверю, свободен ли путь.
Он стал ждать, а она тем временем прошла через вестибюль и заглянула в большой зал за ним. Потом по её знаку он присоединился к ней, и оба поспешно проскользнули через длинный зал, где ещё не были убраны столы после ужина. Малый зал был также пуст. Дверь в дальнем его конце открывала выход на балкон террасы.
Она показала ему на выступ газона, серебристого в лунном свете, с окаймляющими его карликовыми ивами:
— Он указывает как раз на Фер. С парадного двора тебя не увидят. Я пойду вместе с тобой.
Они спустились с низкого балкона и скоро оказались среди деревьев. Перед ними простиралась бледная зеркальная гладь воды небольшого озера; от этого места до леса было ярдов двести.
— Пьер… мне хотелось бы пойти с тобой.
— И мне хотелось бы, любимая. Я с радостью перенес бы тебя на руках. Но, как только доберусь до того берега, я бегом помчусь в Фер. Хочешь пари, что покрою эту лигу за полчаса? Что ставишь?
Она попыталась улыбнуться:
— Твой браслет. Помнишь наше пари в Лальере?
— На этот раз я выиграю. Если маршал там, я приведу его сюда через час.
Вздохнул и прибавил, больше для самого себя:
— Дай Бог, чтобы он оказался там!
— Я так боюсь…
Он привлек её к себе:
— Чего, милая?
— Я не знаю.
— Тебе нечего бояться. Что бы ни случилось, никто не причинит тебе вреда. Ступай в какую-нибудь комнату, запрись и оставайся там до утра.
— Но я боюсь за тебя!
— Ба!.. Я, как кот, всегда приземлюсь на лапы. И, заметь себе, если я хорошо послужу королю сегодня ночью, знаешь, что это значит? Мы сразу же поженимся. Я попрошу его об этой награде… Ну, не падай духом, милая!
Они страстно поцеловались.
— С Богом! — произнесла она. — С Богом! Я люблю тебя — навсегда…
Он спустился, вошел в мелкую воду, которая была ему не выше пояса, и удалился так быстро, как позволяла глубина; выйдя из тени деревьев, он немного пригнулся.
