Мишель Бенуа - Тайна третьего апостола
— Ты можешь быстро связаться с ними?
— Елеазар живет неподалеку, я возьму это на себя и поговорю с ним. А второе дело?
Петр посмотрел на собеседника в упор. Тучи тем временем немного разошлись, и грубые черты его лица стали еще резче в бледном свете пасмурного дня. Сейчас с Домохозяином говорил бывший зелот, и голос его прозвучал жестко:
— Иуда. Но это уже моя забота.
— Иуда? Что с ним?
— Ты знаешь, что сегодня утром он явился в храм и устроил скандал? Знаешь, что он во всеуслышание обвинил первосвященника в вероломстве, призывал Бога в свидетели договора, заключенного между ним и Каиафой? Целая толпа это слышала. Евреи верят, что один из них теперь должен умереть от руки Божьей. Каиафе это ведомо, он арестует Иуду, тот заговорит, и тогда мы оба будем разоблачены. Священнослужителям это безразлично. Если они узнают, что Учителя схватили из-за нас, все пропало. Никто не поверит, что мы хотели лишь оградить его от опасности» и никакого будущего у нас уже не будет. Понимаешь?
Домохозяин изумленно смотрел на галилеянина. «Что еще за будущее, — думал он, — мерещится тебе, несчастный? Ты и так насилу уцелел после провала своей безумной затеи. Какое у тебя, бедолага, может быть будущее, кроме как вернуться к своим рыболовным сетям? Да и лучше бы ты их никогда не оставлял?»
Но вслух он ничего не сказал. Петр опустил голову, на лицо его упала тень.
— Иуда спятил, он становится опасным. Нельзя допустить беды. Но об этом ты не думай, я с ним разберусь.
И он коснулся кинжала, висевшего на боку.
14
Деяния апостолов
Оставив Домохозяина в недоумении, Петр вышел из залы, обогнул бассейн и выскользнул на улицу. Он знал, где искать Иуду.
В это ненастное утро город был безлюден. Петр зашагал в сторону бедных кварталов. Чем дальше он уходил, тем уже становились здесь сплошь немощеные улочки. Песок похрустывал под его сандалиями. Перед одним из домов он остановился и постучал.
Из-за двери выглянула женщина, закутанная в покрывало, и посмотрела на него с ужасом. — Петр! Ты? В такое время?
— Я пришел не к тебе, женщина. Мне нужен Искариот. Он здесь?
Не приглашая гостя войти, она понизила голос, зашептала:
— Да, он пришел ночью, совсем обезумевший. Нет, правда, он явно не в себе… Умолял спрятать его до окончания празднеств. Говорил, что он самого первосвященника обвинил в злодеянии, да еще Бога в свидетели призвал. Теперь кто – то из них должен умереть.
— Ты же во все это не веришь?
— Я так же, как и ты, следовала за Иисусом. Он учил нас не верить этим сказкам.
Петр улыбнулся:
— Стало быть, бояться тебе нечего. Я пришел успокоить Иуду. Господь справедлив, он знает, что правда на стороне Иуды. Только зря он призвал Бога в свидетели. Попроси его выйти, мне надо кое – что ему сказать.
Женщина помедлила, потом захлопнула дверь.
Апостол Петр прошелся взад – вперед. Этот тупичок образовывали три низеньких домика, внешние ставни окон были затворены: Иерусалим еще дремал после ночи, проведенной за чтением пасхальных молитв.
Шум отворяемой двери заставил его вздрогнуть.
— Петр! Шалом!
Появившийся Иуда был очень бледен: волосы всклокочены, глаза запали, выглядел он потерянно. Петр не ответил на его приветствие, а лишь кивнул головой.
Иуда забеспокоился и тут же начал оправдываться:
— Если бы ты знал, что случилось… Нас предали, Петр, нас обманули! И кто? Сам первосвященник! Он поклялся, что Иисусу ничто не угрожает. А вчера на заре я увидел, как Учителя вели к Пилату, связанного… Тогда…
— Тогда ты спятил! — отрезал Петр.
— Я хотел напомнить Каиафе о нашем договоре, я призвал Бога в свидетели.
— А тебе известно, что это означает по вашим нелепым поверьям?
Иуда повесил голову, нервно сжал руки:
— Всякая клятва дается перед лицом Предвечного. Каиафа поклялся мне и дал даже денег в залог своих слов, а Иисуса все – таки казнили, как злодея! Теперь лишь Предвечный может нас рассудить.
— Разве Иисус не учил нас, что нельзя клясться пред престолом Всевышнего, ибо это его оскорбляет?
Иуда покачал головой:
— Господь судит, брат, он должен судить нечестивых…
«Вот что делают священнослужители,— подумал Петр. — Превращают нас в рабов, внушая веру в нелепые предрассудки. Прежде всего Израиль нужно избавить именно от этого, с Иисусом или без него. Однако Иуда для нас уже потерян — слишком поздно».
— А что потом, Иуда?
— Потом всему придет конец. Нам ничего другого не осталось, кроме как возвратиться в Галилею, чтобы искупить то, что мы живы, а Учитель мертв. Все кончено, Петр!
Апостол шагнул к Иуде, во взгляде которого мелькнуло недоверие. Чтобы успокоить его, Петр улыбнулся; этот человек — жертва властей Иудеи, да упокоится с миром! Потом он выхватил кинжал, вонзил его Иуде в низ живота и с гримасой отвращения рванул клинок вверх, до грудной кости.
— Бог рассудил, Иуда, — прошептал он в лицо умирающему. — Он всегда судит; Каиафа будет жить, на горе Израилю.
Широко раскрыв от ужаса глаза, Иуда молча рухнул ничком, его внутренности вывалились на песок.
Петр медленно отступил и огляделся: его никто не видел. Он неторопливо обтер изнанкой туники оружие, затем поднял глаза. Яркое пасхальное солнце, выйдя из-за туч, озарило землю Израиля, напоминая ему об исходе из египетского рабства и чудесном переходе через Красное море.
В тот день возник народ — Народ Божий. После этого двенадцать колен Израилевых скитались по пустыне, пока не достигли Ханаана, основав старый Израиль, которому ныне пришел конец. Пришло время родиться новому Израилю, и создадут его двенадцать апостолов. Их уже только одиннадцать? Что ж, Господь сам укажет, кто заменит Иуду.
Но только не Домохозяин! Тот, кто объявил себя возлюбленным учеником, не должен стать одним из Двенадцати. Никогда.
Петр перешагнул через труп Иуды. Когда тело найдут, все решат, что это жертва зелотов. У них принято вспарывать животы своим недругам. Он бросил прощальный взгляд на безжизненное тело: «Отныне я — тот камень, на коем создастся Церковь, и смерть не будет властна над нами. Это еще не конец, Иуда».
15
Со смерти отца Андрея прошло двое суток. Отец Нил смотрел на разложенные на столе бумаги — плоды многолетних изысканий, и думал о том, что ему наконец удалось пролить свет на подлинные обстоятельства смерти Иуды, которые были предопределены еще за несколько дней до распятия. Иуда не повесился, его убили. Все, что случилось дальше, можно понять, только тщательно изучая тексты и стремясь найти смысл, скрытый между строк. Историк может обнаружить истину, только сопоставив множество косвенных свидетельств.
