Луи Буссенар - Террор в Македонии
– Я совсем забыл о веревках. Боже мой, как холодно! – прошептал он, стуча зубами. – До чего же я ослаб! Страшно хочется есть, и рана болит!.. Но грех жаловаться. Ведь не было уже никакой надежды, и все-таки я чудом остался жив и снова на свободе! Однако надо что-то делать. Как же избавиться от этих веревок?
Стремясь хоть как-то согреться, он на одних руках пополз вдоль берега. Вдруг глаза его различили в траве металлический блеск. О, радость! Кинжал!
Схватив оружие, человек начал медленно и осторожно, стараясь не задеть опухшую и саднящую кожу, разрезать веревки. Покончив с этим, он опять ползком вернулся к реке и опустил воспаленные ноги в прохладную воду, ожидая, пока восстановится кровообращение и утихнет боль.
В его разгоряченном мозгу проносились одно за другим все события этого злосчастного дня: свадьба, бандитский налет, грабеж, сражение, жестокие мучения и смерть людей… И опять, как заклинание, прозвучало в ночи:
– Ну, подожди, бандит! Чего бы мне это ни стоило, я тебя из-под земли достану и изрублю на куски. Попомнишь несчастного старика Грегорио! Ты разбил мою жизнь, лишил меня счастья! Ты думаешь, что я лежу на дне реки, Марко, но ты ошибаешься, злодей. Я жив! И я, Жоаннес, клянусь, что отомщу за всех. Нам с тобой не жить на этой земле вдвоем!
Итак, это не кто иной, как Жоаннес, отважный и благородный славянский юноша. Каким же чудесным образом удалось ему спастись? А дело было так…
Когда отряд переправлялся через Ситницу, к Жоаннесу незадолго до этого вернулось сознание – во многом благодаря варварской выходке Николя, вонзившего острый кинжал ему в рану, – молодой человек собрал в кулак всю волю и остаток сил. Хотя голова горела, а все тело ныло, хладнокровие не покинуло его, и у юноши созрел необыкновенно смелый план.
Он лежал так, что голова его была на уровне правого стремени бандита, а руки, связанные в запястьях, болтались, естественно, еще ниже и уравновешивали ноги. Глядя на стремя, он подумал, что его вполне можно использовать как нож, чтобы перерезать веревки. И сделать это надо во время переправы.
Предприятие было опасным. Ведь он вполне мог задохнуться или, связанный по рукам и ногам, свалиться в бездну. Но Жоаннес все же решил рискнуть.
Выждав момент, когда лошади зашли в реку по грудь, он тоже погрузился с головой в воду, нащупал лезвие стремени и стал перетирать об него веревки. От этого тело его вздрагивало, и Николь, который из-за бурлящей вокруг воды и обильной пены ничего не мог видеть, лишь рассмеялся:
– Ничего, птенчик, подрыгайся! Да дыши лучше, не то захлебнешься!
Бандит, конечно, ощущал ногой какие-то толчки, но полагал, что пленник, задыхаясь, просто пытается выбраться на поверхность. Албанец был далек от каких бы то ни было подозрений.
Результат превзошел все ожидания. Когда они достигли второго ряда камышей, Жоаннес сумел полностью освободить руки. Река была ему хорошо знакома. Он помнил этот брод и знал, что по обе стороны от скалистого выступа находятся глубокие ямы.
Судорожно высунув голову, словно ему не хватает воздуха, юноша поглубже вдохнул и, снова погрузившись в воду, стал нарочито дергаться и извиваться на седле, чем опять рассмешил Николя. Потом, схватив руками стремя и мысленно прося прощения у благородного животного, он с силой вонзил его в бок лошади.
Конь взвился на дыбы и оступился. Когда бандит увидел, что творится, ему стало не до смеха. Аошадь пыталась подняться, а всадник делал все возможное, чтобы ей помочь, но тут все трое ухнули в восьмиметровую яму.
Николь, опытный наездник, сразу крепко обхватил туловище коня ногами и, дергая за уздечку, старался привести его в наиболее удобное положение, не дать перевернуться. Они опускались, как конная статуя, из ноздрей лошади вырывались крупные пузырьки воздуха и с шумным бульканьем поднимались кверху. Затем, сгруппировавшись, лошадь и всадник начали всплывать на поверхность. Но Жоаннеса в это время на седле уже не было. Еще во время падения он легко соскользнул в воду и, вместо того чтобы камнем пойти на дно, как этого могли ожидать бандиты, с помощью рук всплыл на поверхность и укрылся в зарослях камыша, так что виднелась одна голова. Листья надежно скрывали его…
Он слышал брань Марко, угрожавшего Николю смертью, понял, что тот решил снова нырнуть в омут, желая загладить вину. По счастливой случайности бандит погрузился буквально в нескольких сантиметрах от того места, где скрывался Жоаннес. И тут впервые преимущества, хотя и минимальные, оказались на стороне македонца. Нырнув следом за наездником, он крепко сцепил пальцы обеих рук на его шее. Сплетаясь и извиваясь в одном живом клубке, они стали медленно опускаться в глубину.
Николь так и не сумел освободиться от смертельного объятия, сжимавшего его горло, и через минуту пошел ко дну. А Жоаннес, измученный, едва дыша, с налитыми кровью глазами и непрекращающимся шумом в ушах, вторично выбрался наверх под прикрытием тех же тростников.
Он не остался там, а очень тихо, стараясь не произвести ни шороха, ни плеска, добрался до суши и укрылся под кромкой берега. В этом месте оказалась крохотная выемка, где едва помещалась его голова, перемазанная тиной и илом. Зато теперь он мог стоять и был в относительной безопасности.
Как раз в это время Марко, заподозривший неладное, приказал стрелять по зарослям. Ураганный огонь обрушился на поверхность реки, вспенивая воду и ломая стебли камыша. Беглец из своего укрытия наблюдал эту сцену.
Не увидев никакой пользы в продолжении стрельбы, Марко велел своим людям трогаться в путь. Тут, как во сне, до Жоаннеса донесся голос Никеи. Он плохо различал слова, но узнал эту грустную и чарующую мелодию – «Песня о Косове»! Ему не дано было знать, что произошло с девушкой. Он слышал в ее пении лишь призыв, крик отчаяния и надежды, и это удвоило его энергию.
«Не бойся, любимая! Я освобожу тебя! Я отомщу! Наша родина снова будет свободной!»
Остальное мы уже знаем, вплоть до того момента, когда юноша нашел в траве кинжал. Разбойники забыли его, подбирая с земли оружие Николя. Коня погибшего бандита они увели с собой…
Долго просидел Жоаннес на берегу реки, опустив ноги в воду. Все тело болело, но еще больше – душа. Было, вероятно, около десяти часов вечера. Показалась луна.
Вдруг с противоположной стороны донеслись шум шагов и приглушенные голоса. Юноша насторожился.
«Кто-то идет… Друзья? Враги? Нужно посмотреть».
Затаившись, он стал прислушиваться. Вода, как известно, хорошо разносит звук. Сомнений быть не могло, кто-то произнес его имя.
– Бедный Жоаннес! Неужели мы больше никогда не увидим его?
Но другой голос возразил:
– Не надо отчаиваться! Идем дальше по следу! Он – наш предводитель. Мы поклялись ему в верности до конца. Переправимся через реку, узнаем, где он.
