Ксавье де Монтепен - Владетель Мессиака. Двоеженец
— Я стою перед вами, сударыня, — сказал он глухим голосом, — и вы осмеливаетесь смотреть мне в глаза!… Вы не дрожите передо мной! И вы не боитесь!
— Бояться?… Но кого же? — с презрением спросила Виола. — Вас, может быть?… Вы шутите! Неужели вы в самом деле считаете себя опасным? Если это так, то вы ошибаетесь. Мне достаточно одного жеста, чтобы вас арестовали…
— В самом деле, и вы осмелитесь сделать это?
— Я дочь регента, — продолжала Виола, — не забывайте об этом. И помните, что со мной не говорят со шляпой на голове.
— Безумная!…
— Шляпу долой!… Шляпу долой!…
Так как маркиз стоял без движения, со скрещенными руками на груди, то Виола подошла к нему, сорвала с него шляпу и бросила ее на пол.
— А! — закричал маркиз с угрожающим жестом. — Презренная тварь!.
— Еще слово, и я позову людей…
— Зовите! Я хочу этого! Здесь же, при ваших лакеях, я сорву с вас маску и обличу вас!… Здесь же, на этом самом месте, перед всеми я громко скажу: «Это гнусное существо солгало, украло чужое имя, чтобы приобрести себе положение в свете, чтобы разбогатеть! Она была моей женой, ей было недостаточно изменить мне, она хотела еще убить меня! Я сам был ей судьей, но дьявол вырвал ее из рук смерти! Она преисполнена порока и лжи. Она вас всех обманула! В ее жилах нет ни одной капли благородной крови! Она дочь цыганки! Ее зовут Хильдой, она дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда, дочь регента!»
«Он все знает», — подумала взволнованная Виола.
— Я все угадал, сударыня, — продолжал маркиз, — у меня полны руки доказательств… Вы сказались дочерью регента, и вы украли имя Дианы де Сен-Жильды. Это письмо у меня. Я сам передам его тому, кому оно предназначено! Вы считаете себя сильной, потому что рассчитываете на свою хитрость… Но я сильнее вас: на моей стороне правда! Вас пощадили пожар и яд… Но я не пощажу вас, сударыня! Довольно вам торжествовать! Выслушайте меня… Вот вам моя воля: я не хочу раздавливать змею, немедленно уезжайте и никогда не возвращайтесь сюда! Клянусь вам, если вы завтра же не исчезнете, я выдам вас регенту!
Виола слушала, улыбаясь, бледность ее прошла, и она ответила совершенно спокойно:
— Ступайте к регенту, никто вас и не думает удерживать!… Отдайте ему письмо графини. Обличите меня… Докажите ему, что я Хильда, дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда. Виола или Хильда, как хотите, ответит Филиппу: «Да, это правда, ваше высочество, я обманула вас… За это я заслуживаю тюрьму, но де Салье, двоеженец, заслужил эшафот!» Что думаете об этом, господин маркиз?
— О, подлая! — воскликнул де Салье. — Вы еще осмеливаетесь говорить про двоеженство?
— Конечно, я имею право…
— Я считал вас умершей… Я был свободен…
— А свободу приобрели посредством смертоубийства!
— Вы убийца!… Я только исполнил свой долг!
— В самом деле! — ответила женщина, насмехаясь. — Да кто же, скажите мне, вменял вам в обязанность быть палачом? Я советую вам не говорить, что вы считали меня умершей, иначе у вас потребуют отчета в моей смерти! Преступление не извиняется преступлением, и вы бы первым положили голову на плаху!
— Пускай будет так! Но я увижу вашу погибель раньше моей.
— Но погибнем мы не одни! За нами последует и Диана! Настоящая… Та, которую вы любите! Что будет со вдовой мужа, первая жена которого жива? Что станется с вашей Дианой?
— Замолчите, замолчите! — крикнул в ужасе маркиз. — Я запрещаю вам произносить имя этого ангела!
— Что будет с ней? — продолжала Виола, как бы не услышав его слов. — С этим чистым и наивным ребенком, которого вы так подло обманули, отдав ей руку, вам не принадлежащую?
— Замолчишь ли ты?!
— Бедная Диана!… Ею пожертвовали из-за жажды мести! Ее возмущенная любовь проклянет вас! Ее разбитое сердце вооружится и пожелает отомстить вам!
— Это правда! Боже мой! Это правда, — шептал маркиз.
— Теперь ступайте к регенту и скажите ему, что я не дочь его… Вы произнесете смертный приговор Диане, которая только и живет для вас!
— Она права, эта женщина! — промолвил маркиз, в отчаянии ломая себе руки. — О, Диана, мое божество, мой позор убьет тебя!
— А, безумный, ты ее любишь и приходишь повелевать мною! — торжествовала гадалка. — Ты любишь ее и предписываешь мне законы! Неужели ты думаешь, что я послушаю тебя! Теперь очередь за мной! Я буду давать приказания… Мне нужно письмо графини де Сен-Жильды!… Ты должен отдать его мне!
— Никогда!
— Я говорю тебе, что я должна его получить… Я говорю, что хочу этого и получу его!
Маркиз сделал шаг к Виоле Рени, выражение его лица вдруг сделалось так страшно, что женщина невольно отступила.
— Сумасшедшая! Тебе мало моего молчания?… Ты хочешь сделать меня своим соучастником!… Ты продашь мне жизнь Дианы за подлость… за преступление… Я убью тебя, змея, гадина! Мы одни… Берегись!…
— Ну что же, убивай! Чего ждешь? Убийство, как и двоеженство, ведет к эшафоту!
— Каким именем назвать это чудовище? Женщина это или демон?…
— Ты не убьешь меня! Ты в моей власти! Страдание за страдание, мука за муку! Когда-то я молила тебя о пощаде, валялась у тебя в ногах! Но ты был неумолим! Пришло время мне угрожать тебе! Я говорила тебе когда-то, что ненавижу тебя! Время не изменило меня, я ненавижу тебя еще сильнее… Но я не боюсь тебя!… Понимаешь ли ты, я законная жена твоя, имею над тобой власть!…
В это время послышался звонок.
— Слышите, господин маркиз, — усмехнулась Хильда. — Он возвещает о приходе регента к своей дочери… Филипп идет сюда… Я оставлю вас с ним… Если вы хотите сорвать с меня маску и огласить мою ложь, советую вам сделать это сейчас же… Благо, случай весьма удобный…
Виола Рени вышла из комнаты, в то же мгновение с другой стороны вошел Филипп Орлеанский.
Глава III
ФИЛИПП И ВИОЛА
Войдя в комнату, регент обвел ее глазами, отыскивая Виолу Рени. Увидев маркиза де Салье, Филипп подошел к нему.
— Я очень рад вас встретить здесь, маркиз, — сказал он. — Вы, вероятно пришли отдать должное почтение графине Рени, моей дочери… Очень вам благодарен.
— Ваше высочество… — в замешательстве промолвил маркиз.
— Впрочем, мне желательно было бы найти вас у графини в достойном обществе, — возразил регент. — Что же делает госпожа де Салье.
— Я имел уже честь доложить, ваше высочество. Маркиза очень нездорова.
— До сих пор?
— Да, ваше высочество.
— Эта внезапная болезнь — не предлог ли, чтобы удалить госпожу де Салье от двора? Скрывать от нас такую красавицу было бы с вашей стороны слишком жестоко! Не ревность ли говорит в вас?
