Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2
— А вы бесчестны, если отказываетесь драться.
— Ну?
— Я доложу королю, что, оскорбив Лавальер, вы отказываетесь драться.
— О, да вы воплощенное коварство, господин честный человек!
— Опаснее всего коварство того, кто всегда ведет себя лояльно.
— В таком случае возвратите мне былую силу моих ног или велите сделать себе сильное кровопускание, чтобы уравнять наши шансы.
— Нет, я придумал нечто лучшее.
— Что именно?
— Мы будем драться верхом, на пистолетах. Каждому будет предоставлено право сделать три выстрела. Вы превосходно стреляете. Я знаю, что вы попадали в птицу, пустив лошадь галопом. Не отрицайте, я это видел!
— Думаю, что вы правы, — сказал де Вард, — в таком случае возможно, что я вас убью.
— Право, вы окажете мне услугу.
— Постараюсь.
— Значит, решено?
— Руку!
— Вот она… Но с одним условием.
— С каким?
— Дайте мне слово, что королю об этом не будет ничего известно.
— Клянусь вам.
— Иду за лошадью.
— Я тоже.
— Куда мы поедем?
— На поляну. Я знаю удобное место.
— Поедем вместе.
— Почему же нет?
И, направляясь к конюшне, враги прошли мимо слабо освещенных окон принцессы. За кружевными занавесками виднелась тень.
— Вот женщина, — улыбнулся де Вард, — которая даже не подозревает, что из-за нее мы идем на смерть.
XX. Поединок
Выбрав лошадей, де Вард и де Гиш собственноручно оседлали их.
У де Варда не было пистолетов, зато у де Гиша нашлось две пары. Он сходил за ними, зарядил и предоставил выбор де Варду. Де Вард выбрал те пистолеты, из которых он уже стрелял двадцать раз, те самые, из которых на глазах де Гиша он убивал на лету ласточек.
— Не удивляйтесь, — сказал он, — что я принимаю все предосторожности. Вы знаете свое оружие. Следовательно, я только уравниваю шансы.
— Совершенно напрасное замечание, — отвечал де Гиш, — никто не оспаривает вашего права.
— Теперь, — продолжал де Вард, — я попрошу вас помочь мне сесть на лошадь, потому что мне еще трудновато делать такие движения.
— В таком случае нам нужно драться стоя.
— Нет, сидя в седле, я чувствую себя прекрасно.
— Отлично, не будем больше говорить об этом.
И де Гиш помог де Варду сесть на лошадь.
— Однако, — заметил де Вард, — мы настолько увлеклись желанием уничтожить друг друга, что совершенно упустили из виду одно обстоятельство.
— Какое?
— Темноту; нам придется убивать друг друга наобум.
— Пустяки; все равно одни и те же последствия…
— Следует принять во внимание еще одно: честные люди никогда не сражаются без секундантов.
— О, — воскликнул де Гиш, — ведь мы будем действовать по всем правилам!
— Да, но я не хочу дать повод для разговоров, что вы убили меня из-за угла, точно так же как, если я убью вас, я не хочу, чтобы меня обвинили в преступлении.
— Разве такие обвинения появлялись в связи с вашей дуэлью с герцогом Бекингэмом? — спросил де Гиш. — Между тем она происходила на тех же условиях, что и наш предстоящий поединок.
— Но ведь тогда было светло; мы стояли в воде почти по пояс; кроме того, на берегу собралось немало зрителей.
Де Гиш несколько мгновений размышлял. Но в его голове окончательно утвердилась мысль, что де Вард хочет привлечь свидетелей с целью возобновить разговор о принцессе и придать дуэли новый оборот. Поэтому он ничего не ответил, и когда де Вард в последний раз вопросительно посмотрел на него, он знаком дал ему понять, что предпочитает держаться принятых условий.
Итак, двое противников пустились в путь, выехав из замка через те самые ворота, возле которых мы недавно видели Монтале и Маликорна.
Словно для того, чтобы побороть зной, на темном небе собрались облака, и ночь медленно гнала их с востока на запад. Этот тяжелый свод, без просветов и без вспышек молнии, давил на землю и начинал медленно разрушаться от порывов ветра, как огромное полотно.
Падали крупные теплые капли дождя и сбивали пыль в шарики. В то же время жаждущие влаги цветы, кустарники и деревья в предчувствии грозы распространяли крепкий аромат, навевавший сладкие воспоминания, мысли о юности, о вечной жизни, о счастье и любви.
— Как хорошо пахнет земля, — проговорил де Вард, — она кокетничает с нами, стараясь привлечь к себе.
— Кстати, — сказал де Гиш, — мне пришло в голову несколько мыслей, которыми я хочу поделиться с вами.
— По поводу чего?
— По поводу нашего поединка.
— Действительно, мне кажется, что нам пора заняться им.
— Это будет обыкновенная дуэль, согласно установленным правилам?
— Скажите ваши усдовия.
— Мы выберем удобную полянку, сойдем с лошадей, привяжем их к чему придется и встретимся без оружия. Потом каждый из нас отойдет на полтораста шагов и снова двинется навстречу другому.
— Хорошо! Именно таким образом я убил в Сен-Дени бедного Фоливана три недели тому назад.
— Извините, вы забываете одну подробность.
— Какую?
— Во время дуэли с Фоливаном вы шли друг на друга со шпагами в зубах и пистолетами в руках.
— Это верно.
— На этот раз, напротив, мы, по вашему желанию, снова сядем на коней и сшибемся; кто захочет, тот и будет стрелять первым.
— Это самое лучшее, конечно. Но так как уже темно, то нужно ожидать больше промахов, чем днем.
— Может быть. Каждый имеет право выстрелить три раза; для первых двух выстрелов пистолеты заряжены, для третьего — придется снова зарядить.
— Отлично! Где же произойдет наша дуэль?
— Вам хочется драться в каком-нибудь определенном месте?
— Нет.
— Вы видите впереди рощицу?
— Рошен? Отлично.
— Вам она известна?
— Превосходно.
— Значит, вы знаете, что посредине нее есть лужайка?
— Да.
— Поедем туда.
— Хорошо!
— Она похожа на огороженную площадку со всевозможными дорожками, тропинками, рвами, аллеями; словом, мы будем чувствовать себя там превосходно.
— Я согласен. Мы, кажется, приехали?
— Да. Посмотрите, как чудесно! Звездный свет, как говорит Корнель, сконцентрирован на этом месте; естественной границей служат деревья, окружающие площадку, точно стеной.
— Хорошо! Действуйте, как вы сказали.
— В таком случае точнее определим условия.
— Вот мои условия; если у вас есть какие-нибудь возражения, скажите.
— Слушаю.
— Если будет убита лошадь, всадник может сражаться пешим.
— Не возражаю, потому что у нас нет запасных лошадей.
