Александр Дюма - Сан-Феличе. Книга первая

Несколько секунд спустя дверь кабинета распахнулась и Феррари, поддерживаемый двумя слугами, которые помогли ему подняться по лестнице, бледный, с окровавленной повязкой на лбу, вошел в кабинет.

XLV. ПОНТИЙ ПИЛАТ

При виде короля Феррари отстранил двух слуг, которые поддерживали его, и, словно присутствия повелителя было достаточно, чтобы к нему вернулись силы, самостоятельно прошел три шага вперед. Слуги удалились, затворив за собою дверь, а Феррари правой рукой достал из кармана депешу и подал ее королю, а левую приложил к виску, по-военному отдавая честь.

— Так! — произнес король вместо благодарности. — Однако мой недотепа свалился с лошади?

— Вашему величеству известно, — отвечал Феррари, — что ни в одной конюшне во всем королевстве не найдется лошади, которой удалось бы сбросить меня. Упал не я, а мой конь, а когда конь падает, всаднику, будь он хоть король, приходится тоже падать.

— И где же это случилось? — спросил Фердинанд.

— Во дворе замка в Казерте, ваше величество.

— А какой черт занес тебя во двор замка в Казерте?

— Начальник почтовой конторы в Капуа сказал мне, что король находится в замке.

— Правда, я там был, — проворчал король, — но в семь часов вечера я из Казерты уехал.

— Государь, — вмешался кардинал, заметив, что Феррари бледнеет и готов упасть, — если ваше величество желает продолжать допрос, надо предложить этому человеку сесть, иначе ему станет дурно.

— Хорошо, — сказал Фердинанд. — Садись, недотепа! Кардинал поспешно пододвинул кресло.

И как раз вовремя: еще мгновение, и Феррари рухнул бы на пол. Он успел опуститься в кресло.

Пока кардинал усаживал курьера, король внимательно смотрел на него, удивляясь, что он так хлопочет о раненом.

— Вы слышали, кардинал, — в Казерте!

— Слышал, ваше величество.

— Не где-нибудь, а именно в Казерте, — настаивал король.

Потом он обратился к Феррари:

— А как все это произошло?

— У королевы, государь, шел прием. Двор был полон экипажей; я повернул слишком круто и в этот момент недостаточно поддержал коня; он упал на все четыре ноги, а я расшиб себе голову о столб.

— Гм! — хмыкнул король.

Потом, вертя письмо в руках, словно не решаясь распечатать его, спросил:

— А это письмо — от императора?

— Да, государь. Я опоздал часа на два по той причине, что император находился в Шёнбрунне.

— Посмотрим же, что пишет нам племянник. Подойдите, кардинал.

— Позвольте мне, ваше величество, подать молодому человеку стакан воды и флакон с нюхательной солью. А может быть, ваше величество разрешит ему удалиться? Тогда я вызову людей, которые привели его сюда, и велю его проводить.

— Нет, нет, преосвященнейший. Мне ведь надо его расспросить.

Тут послышалось, будто кто-то скулит и скребется в дверь, ведущую из кабинета в спальню.

Это Юпитер узнал Феррари; заботясь о своем друге больше, чем король о своем слуге, пес просился войти.

Королевский курьер тоже узнал Юпитера и невольно протянул руку к двери.

— Замолчи сейчас же, скотина! — крикнул Фердинанд, топнув.

Феррари опустил руку.

— Может быть, ваше величество разрешит двум друзьям, попрощавшимся при разлуке, обменяться приветствиями при встрече? — спросил кардинал.

Воспользовавшись тем, что король распечатал письмо и погрузился в чтение, и думая, что Юпитер заменит курьеру и стакан воды и флакон с солью, кардинал отворил дверь в спальню.

Пес словно понял, что этой милостью он обязан тому обстоятельству, что король занят; он на брюхе вполз в кабинет и, стараясь пробраться как можно дальше от короля, направился к Феррари, обошел вокруг его кресла, спрятался за ним и уткнулся мордой в колено своего воспитателя и кормильца, чтобы тот мог погладить ее.

— Кардинал! Любезный кардинал! — воскликнул король.

— Я здесь, — отозвался тот.

— Прочтите-ка.

Кардинал взял письмо и стал читать, а король тем временем задал курьеру вопрос:

— Император сам написал это письмо?

— Не могу знать, — отвечал курьер. — Но получил я письмо из собственных рук его величества.

— Если он сам дал тебе письмо, значит, его никто не видел?

— Могу поклясться, государь.

— И оно все время было при тебе?

— Оно лежало у меня в кармане, когда я потерял сознание, там же оно было, когда я очнулся.

— Ты терял сознание?

— Не по моей вине, ваше величество; удар был очень сильный.

— А что с тобою сделали, когда ты лишился чувств?

— Меня отнесли в аптеку.

— Кто именно?

— Господин Ричард.

— Что за господин Ричард? Я такого не знаю.

— Это секретарь господина Актона.

— Кто наложил тебе повязку?

— Врач из Санта Марии.

— И никто другой?

— Я видел одного только господина Ричарда, ваше величество.

Руффо подошел к королю.

— Ваше величество изволили прочесть?

— Разумеется, — ответил король. — А вы?

— Я тоже.

— И что вы скажете?

— Скажу, ваше величество, что смысл его вполне ясен. Вести, полученные императором из Рима, по-видимому, совпадают с тем, что стало известно нам. Он предлагает вашему величеству взять на себя армию генерала Шампионне, а сам займется армией Жубера.

— Верно, — подтвердил король, — и заметьте притом: он добавляет, что, как только я окажусь в Риме, он перейдет границу во главе ста сорока тысяч воинов.

— Да, это сказано вполне определенно.

— Но основная часть текста письма, — продолжал недоверчивый Фердинанд, — написана не рукою императора.

— Однако заключительное приветствие и подпись несомненно собственноручные. Быть может, император настолько убежден в преданности своего секретаря, что доверил ему и эту тайну.

Король взял письмо из рук кардинала и повертел его, разглядывая.

— Соблаговолите показать мне печать, ваше величество.

— Ну, что касается печати, тут не к чему придраться. На ней голова императора Марка Антония, я узнал ее.

— Марка Аврелия, хотели вы сказать, ваше величество.

— Марка Аврелия так Марка Аврелия, — буркнул король, — не все ли равно.

— Не совсем, ваше величество, — заметил Руффо, улыбнувшись. — Но не в этом дело. Адрес написан рукою императора, подпись — рукою императора. Следовательно, тут все, что требуется. Угодно ли вашему величеству еще кое о чем расспросить курьера?

— Нет, пусть себе отправляется на перевязку. И король повернулся к нему спиною.

«Вот они — люди, ради которых идут на смерть!» — прошептал Руффо, протягивая руку к звонку.

На звонок явился дежурный ливрейный лакей.

— Позовите двух слуг, которые привели Феррари, — велел кардинал.