Ольга Крючкова - Капитан мародеров. Демон Монсегюра
В церковь братьев францисканцев Комин прибыл первым в сопровождении свиты из пяти человек и кузена лорда Сетона, посвященного во все его тайны и интриги.
– Да, любезный Уильям, не забудьте переговорить лично с лордами Мак Кумалом и Монбоддо. Они давно втайне вынашивают планы избавиться от нашего безродного Брюса – побочной ветви королей Далриады, – Комин засмеялся, смех эхом отозвался от стен церкви.
– Даже церковь поддерживает вас, дорогой кузен, – поддакнул Сетон.
– Припоминаю, что иноземцы с красными крестами – выскочки, укравшие мою победу, пришли с Мак Кумалом! Не так ли? Как вы считаете, дорогой кузен, ведь их также можно привлечь, наобещать всяких привилегий или пожаловать земли? Да вы сами поразмыслите, как лучше сделать.
В этот интересный момент беседы появился Роберт Брюс в окружении лордов: Кемпбелла, Линдсея, Фрезера и отряда личной охраны. Охрана тут же перекрыла вход в церковь.
Король Роберт встал напротив лорда Комина, пожирая его уничтожающим взглядом.
– Ваше величество, что с вами? Вы право же выглядите уставшим! – вызывающе поинтересовался Комин.
Брюс, молча, подошел к алтарю и истово перекрестился:
– Господи, помоги мне! – взмолился он.
– Ваше величество, вы же сами пригласили меня для разговора и молчите. Позвольте, что происходит? – не унимался Комин.
– А вот что!!!
Брюс в приступе бешенства выхватил кинжал и нанес несколько ударов в грудь Комину. От такой неожиданности все присутствующие просто оцепенели. Комин схватился за раненую грудь и, не в состоянии не вымолвить ни слова, упал прямо на алтарь лицом вниз. Лорд Сетон рванулся на помощь кузену, но Кемпбелл остановил его, схватив за плащ:
– Настоятельно не советую, лорд Сетон, или вы хотите присоединиться к своему кузену именно сейчас? – Кемпбелл многозначительно посмотрел на Сетона. Тот сразу же отступил и опустил глаза. Остальная свита лорда Комина замерла, понимая – один неверный шаг, и они окажутся там же на алтаре, истекающие кровью.
Брюс поднял кинжал, обагренный кровью бывшего друга и соратника, медленно проследовал к свите убитого, демонстрируя орудие возмездия каждому из них. Остановившись около лорда Сетона, Брюс взял край его щегольского темно-зеленого атласного плаща и вытер окровавленный кинжал, давая тем самым понять, что Сетон следующий. Ноги Сетона подкосились: воздуха не хватало. Он начал оседать под жестким взглядом короля, проклиная Комина, его непомерные амбиции и жажду власти.
После этого Брюс и его люди, молча, покинули церковь. Как только король скрылся из вида, следующим из церкви, как ужаленный выскочил Сетон, совершенно забыв про смертельно раненного кузена. Он прыгнул в седло и умчался в свой шатер.
Оставшаяся свита последовала его примеру, покинув церковь, даже не удостоверившись, что Комин мертв.
Когда храм опустел, появились два монаха-францисканца. Один из них перевернул раненого вверх лицом, увидев, что вся его грудь и алтарь в крови. Комин захрипел.
– Брат Доминик, он жив! Давайте перенесем его в келью и обработаем рану.
Брат Доминик колебался.
– Брат Александр, вы же видели, кто это сделал. Видимо, у него были веские причины. Тем самым мы навлечем на себя его гнев.
– Тогда я перенесу раненого один. Если вы помните, брат Александр, в уставе нашего монашеского ордена есть строки: «Помогать и утешать всех, кто нуждается в этом». Своим поведением вы нарушаете данную ордену и Господу клятву.
– Да, вы правы, брат Доминик. Простите меня, я просто испугался…
Монахи взяли Комина, один под руки, другой за щиколотки ног, и перенесли несчастного в келью, где, освободив от одежды, обработали раны.
* * *Уильям Сетон, сгорбившись, сидел на маленькой походной скамейке у себя в шатре, обхватив голову руками. Шотландские войска, выигравшие битву, а вернее, их уцелевшая малая часть, готовилась покинуть Стерлинг. Англичане, отступавшие в панике, побросали все свои обозы, так что добыча была приличной, не считая оружия и снаряжения.
Но лорда Сетона не радовала победа родной Шотландии, его занимал более важный вопрос: как спасти свою голову и выпутаться из сложившейся ситуации? Он не мог собраться с мыслями, перед глазами стоял Комин с окровавленной грудью. После некоторых размышлений Сетон засомневался: а мертв ли Комин? Ведь никто не удостоверился в этом, в страхе покинув церковь.
– Оссин! – Сетон позвал оруженосца.
– Да, ваша светлость. Что прикажите?
– Отправляйся в здешнюю церковь францисканцев, что южнее Стерлинга примерно в пол-лиги[77]. Узнай у монахов, что стало с раненым человеком, который лежал на алтаре. Да вот возьми, – Сетон кинул мешочек с серебряными мерками, – отдай монахам, если вдруг начнут страдать забывчивостью.
Оссин поклонился и отправился выполнять поручение. Прибыв в церковь, он вошел внутрь и увидел залитый кровью алтарь. Оссин дотронулся до нее – кровь была свежей. За спиной Оссина неслышно появился брат Доминик.
– Вы ищите своего раненого друга, сударь? – осведомился он.
– Да, – подтвердил Оссин.
– Он в келье, я провожу вас.
Комин с перевязанной грудью, в забытьи, лежал на соломенном тюфяке брата Доминика.
– Как вы думаете, он выживет? – поинтересовался оруженосец.
– Возможно, все в руках Господа нашего. Лучше ему побыть здесь, он не вынесет дороги, откроется кровотечение.
– Вот возьмите, здесь небольшая награда за ваши хлопоты, – Оссин протянул монаху мешочек серебра.
– Благодарю, сын мой, что вы беспокоитесь о друге и Святой церкви.
* * *Оссин вернулся в шатер лорда Сетона почти через час.
– Ваша светлость, тот человек жив. Уж очень он похож на лорда Комина. Монахи перевязали его, брат-францисканец сказал, что «мой друг», как он выразился, может выжить. Деньги я отдал монаху как вознаграждение за хлопоты.
– Я удовлетворен, Оссин, ты сделал все правильно. Я напишу записку королю, передай ее срочно. Ты понял?
– Понял, чего же не понять, мой господин?!
– И не болтай о том, где ты был и кого видел, – Сетон многозначительно посмотрел на оруженосца.
– Да я вообще никого не видел! Клянусь, я не отходил от вашего шатра ни на шаг!
Через пять минут записка была готова:
«Спешу сообщить вам, что Комин жив и находится у францисканцев в келье.
Преданный вам лорд Уильям Сетон».
Примерно, час спустя, человек в темном плаще, с надвинутым на глаза капюшоном, так, что лица почти не было видно, вошел в церковь францисканцев. Он решительным шагом направился в кельи братьев. В это время францисканцы находились в трапезной.
