Крис Хамфрис - Узы крови
До этой секунды Тагай думал только о том, как уклониться от следующего удара, как удержать врага на расстоянии. Теперь, когда он смог представить себе человека, которого никогда не знал, человека, чью палицу он сейчас держал в руке, молодой индеец почувствовал, как проясняются его мысли. Когда Черный Змей снова бросился к нему, Тагай опять отбежал дальше. Но на сей раз расстояние между противниками осталось достаточно небольшим, чтобы соблазнить Черного Змея на преследование.
Палица опустилась. Тагай остановился, поднырнул под удар и поднял свою палицу. Удар Черного Змея попал в цель, но неточно — лишь скользнул по доспеху, прикрывавшему предплечье Тагая. Это было больно, но не настолько, чтобы помешать юноше развернуться за спиной противника и нанести ему тычок деревянным концом. Это был пустяк: удар был нанесен не смертоносным концом оружия и попал в защищенное доспехом плечо. Однако это была первая его атака, и зрители приветствовали ее криком.
Черный Змей рассмеялся.
— Сегодня тут жужжат мухи! — сказал он. Тагай, который успел отступить, засмеялся в ответ:
— Они собрались, чтобы отложить яйца в твои раны, Таване. Или, может быть, их привлек твой запах?
Ему не пришло в голову, что такая шутка может больно задеть противника. Возможно, дело было просто в вызывающем тоне юноши, но татуированное лицо помрачнело. Черный Змей снова ринулся вперед. Палица из железного дерева громко жужжала, будто пчелиный рой вокруг улья, рассекая воздух так, словно он был твердым. Тагай отступил, но не побежал. Он увертывался от ударов, некоторые отклонял щитом и покрытой доспехом рукой. Но на каждый принятый удар молодой Медведь отвечал своим — и всегда острием, неизменно целясь высоко: у шеи врага, под его рукой. Он бил и бил по кедровым дощечкам, пока клюв ястреба не начал расщепляться и крошиться.
Шум среди зрителей нарастал: с обеих сторон доносились крики и стоны, в зависимости от того, насколько точными были удары.
При каждой атаке Черный Змей хрюкал, мощно выпуская воздух. Он тяжело дышал, тогда как дыхание Тагая оставалось достаточно легким.
«Может быть, — подумал юноша. — Может быть, я смогу сделать это».
Однако искра уверенности чуть было не погубила его. Тагай снова опередил Черного Змея, но выпад в сторону шеи противника вывел юношу из равновесия. Татуированный воин заметил это, сократил дистанцию и высоко занес из-за спины боевую палицу. Тагай оказался чересчур близко от него, уклоняться было слишком поздно. Молодой человек поднял свой щит, и железное дерево тяжело упало на его центр, пробив защиту.
Анна подалась вперед, глядя на одну катастрофу и предчувствуя свою собственную. Сада с проклятием шагнул к полю. Волки торжествующе взвыли. Колеблющиеся готовы были принять решение своих богов.
Тагаю показалось, что рука у него сломалась вместе со щитом. Ему удалось откатиться, и второй удар вонзился в землю возле его головы. Однако Черный Змей поскользнулся на глине, и Тагай встал на колено, отбрасывая куски расколовшегося щита. Два воина снова стояли напротив друг друга, тяжко переводя дух.
— Медведь… лишился… лапы. — Черный Змей указал на руку Тагая, которая уже начала распухать. — Встань передо мной… на колени. Один удар… и тебе больше не будет больно.
Татуированный снова двинулся вперед, высоко задрав свой щит, чтобы отразить последнюю, отчаянную атаку Тагая. И, распрямляясь, Тагай действительно повел свою палицу вверх, целясь, казалось, в синюю змею, которая держала в распахнутых клыкастых челюстях глаз противника. Щит Черного Змея поднялся еще выше над выдвинутой вперед ногой, чтобы поймать и отвести выпад. Палица железного дерева коснулась земли, готовая к смертельному удару.
Однако оружие Тагая, против всех ожиданий, не двинулось по намеченной траектории. Вместо этого, распрямляясь, юноша повернулся на выставленной вперед ноге и выбросил ушибленную руку назад и в сторону, воспользовавшись ею для того, чтобы усилить силу вращения. Отцовская палица опустилась вниз, и впервые Медведь использовал не ее навершие, а клинок. Падая, Тагай не спускал глаз с цели, и за секунду до того, как удариться спиной о землю, он просунул голову ястреба между передней и задней частью доспеха, защищавшего голень врага. Приземляясь, Тагай использовал всю силу своего падения, резко развернул кисть и рванул клинок вверх, рассекая плоть и сухожилия колена Черного Змея.
А затем Тагай покатился по полю, зарываясь лицом во влажную почву. Он не увидел, а услышал, как палица снова ударила в землю позади него. Глаза ему залепила глина. Он не увидел, но услышал рев толпы. Тагай перевернулся на спину, сплюнул, вытер лицо ладонью — и к нему вернулось зрение.
Теперь на одном колене стоял уже Черный Змей, который изо всех сил пытался подняться. Однако нога у него не действовала, и он снова падал. Тогда татуированный воин оперся на палицу, как на костыль, и встал на одну ногу.
Теперь для Тагая исчезли все звуки. Пропала толпа, стихли хрипы и оскорбления, даже гул крови в ушах отступил в никуда. Единственное, что он слышал, — потому что то были не реальные звуки, а воспоминание, — это слова Сады. В доспехах Черного Змея есть два уязвимых места, повторял Сада. И, отыскав одно из них, Тагай шагнул вперед, чтобы найти второе.
Тагай бегом обогнул поднятый щит. Черный Змей снова оторвал палицу от земли, и при этом его рассеченная нога подогнулась. Пока противник падал, Тагай обнаружил то, что искал. Широко замахнувшись, Медвежонок загнал палицу между двумя пластинами доспехов, погрузив лезвие в мышцу, которая соединяет плечо с рукой.
И звуки стремительно вернулись: топот людей, выбегающих на поле, крики торжества и потрясения. Черный Змей лежал на спине, неловко подогнув ногу, и между дощечками его доспеха сочилась кровь, собираясь в лужицу. Тагай опустился на землю, но Сада стремительно заставил его встать. Обычно спокойное лицо двоюродного брата, который исключительно редко выказывал свои чувства, теперь морщилось изумлением и радостью.
— Делай ложный выпад высоко, ударяй низко, обходи сбоку! — Воин рассмеялся. — Хороший совет, правда?
Он был одним из немногих, кто демонстрировал радость. Казалось, большинство сочли то, что сделал Тагай, нормальным и обыденным. Например, высокий и худой старейшина, который протолкался к ним, коротко кивнул Тагаю и сразу же повернулся к Саде:
— Мой внук зайдет к тебе и заберет бобровые шкурки. Он повернулся и ушел, едва взглянув на Черного Змея. Сада изо всех сил старался стать незаметным.
Тагай с трудом поймал его взгляд.
— Ты ставил против меня, Сада?
Мгновение родич выглядел смущенным, а потом пожал плечами.
