Симона Вилар - Поединок соперниц
— Ральф, тогда, в фэнах, я поступил как последний негодяй. Но ты должен понять — я был вне себя. Да и кто из нас после случившегося мог рассуждать здраво?
— Уж ты-то рассудил, — пытаясь освободиться из его объятий, проворчал я. — Ты всегда знал, что делаешь.
— Видит Бог — это не так! Не одну свечу я поставил за упокой твоей души и не однажды принес покаяние. И как же я был счастлив, когда узнал, что ты жив! Но ведь и ты, мой Ральф, воздал мне сторицей. Разве не благодаря тебе я стал изгоем и мое имя было втоптано в грязь?
— А чего же ты ожидал? Что я стану покрывать и оправдывать тебя?
Пожалуй, теперь было самое время выйти с оружием за стены города и закончить начатое. Кем мы были, если не кровными врагами?
Хозяин харчевни и многие посетители смотрели на нас все более пристально, чувствуя, что назревает стычка. Заметив это, Гуго предложил:
— Давай-ка, Ральф, садись за наш стол, и за кружкой доброго английского эля отпустим друг другу старые грехи.
Итак, Гуго Бигод хотел примирения. Вернее, мы оба желали мира, хотя он пытался убить меня, а я подверг его позору и бесчестью. Что ж, всякое возможно в мире, где пятью хлебами можно накормить толпу, а блудниц причисляют к лику святых.
И вот мы уже за столом, нас окружают его приятели, и Гуго представляет мне их одного за другим. Мелкопоместные саффолкширские землевладельцы или дети таковых, имелась также и пара наемников. Их имена были для меня пустым звуком, я их не запомнил, к тому же давала себя знать растерянность от столь неожиданной встречи.
Уже в следующую минуту, заметив, как Гуго косится на меня, его собутыльники сообразили, что разговор у нас не из простых, и перебрались на дальний край стола, предоставив нам некое подобие уединения.
Гуго наполнил кружки, и мы сдвинули их.
— Ты превратился в настоящего сакса, Ральф де Брийар, и изрядно раздобрел на сытных хлебах леди Гиты Вейк. Недаром люди поговаривают, что недалек тот час, когда вас соединят у алтаря. Но помнится, ты всегда считал ее красоткой.
Я усмехнулся, однако не стал его разубеждать.
— Разве не сказано, что человек должен не ропща принимать все, что случается по воле провидения?
Гуго захохотал.
— Узнаю прежнего весельчака Ральфа. Однако… — он замялся. — Но разве тебе не ведомо, что Фея Туманов и один наш общий знакомец… Нет, я ничего не хочу сказать худого, всего лишь беспокоюсь о твоей чести…
Я безразлично пожал плечами.
— Мало ли о чем болтают? Например, о грабежах и убийствах на дорогах. Мол, появились какие-то дерзкие молодчики, которые вершат свои грязные дела под покровом ночи, а затем исчезают, как туман от ветра.
При этих словах я покосился на приятелей Гуго. Было в их лицах нечто, позволяющее предположить, что они занимаются не только делами своих арендаторов.
Кажется, мои слова задели Гуго. Улыбка сползла с его лица.
— Все сказанное — плод твоего воображения. Если тебе придет в голову попытаться донести на нас…
— Ты снова схватишься за нож?
Он отвел взгляд.
— Не этого я ожидал от нашей встречи. Теплилась у меня надежда, что в память всего доброго, что некогда было меж нами, мы простим друг друга и не станем воскрешать старую вражду.
— Осталось только уронить слезу умиления, — съязвил я.
Но Гуго остался серьезен.
— Я должен просить у тебя прощения, сэр Ральф де Брийар. Я глубоко раскаялся в содеянном. И я вполне заслужил то бесчестье, которое обрушилось на меня. Ты с лихвой отплатил мне, но главное — ты остался жив, и я хочу снова называть тебя другом.
Он протянул мне руку — но я медлил.
Слишком хорошо я знал Гуго, его коварство и умение во всем найти выгоду. Но какая ему выгода от того, расположен или не расположен я к нему? К тому же Гуго Бигод — враг Эдгара Армстронга. А враги графа Норфолкского — мои друзья.
И я пожал протянутую руку.
— Аминь.
Гуго с улыбкой снова обнял меня.
Мы осушили кружки, и он принялся рассказывать, в какие передряги угодили наши приятели после того, как были объявлены вне закона за разжигание смуты. Кое-кому из них не повезло, их бросили в застенок, где они находятся и по сей день. Есть и такие, кто сумел избежать неприятностей. Он сам, к примеру, или Геривей Бритто. Этот хитрый бретонец сумел втереться в доверие к самому Стефану Блуа, и племянник короля замолвил за него словечко и даже взял его в свою свиту.
— Да и ты не прозябаешь, сэр Гуго, — заметил я. — Я слышал, что ты обосновался в Саффолке, строишь замок и по-прежнему позволяешь себе поразвлечься.
Я снова намекал на разбой, но теперь Гуго не стал ершиться. Склонившись вплотную ко мне, он прошептал:
— А ты, трубадур, что об этом думаешь? Предпочитаешь бренчать на лютне для своей леди или не прочь вспомнить, как горячит кровь веселый ночной набег?
И я ответил:
— Не прочь. Но если охотиться, то на крупного зверя. Например, такого, как граф Норфолк.
Гуго захохотал.
— О, еще бы! Прекрасные глаза саксонки стоят того, чтобы отделаться от ее совратителя. Что ж, выпьем и за это.
Мы сдвинули кружки с приятелями Гуго. Их было семеро, и все они оказались веселыми малыми. Посыпались шутки, рекой полился эль, и я словно вернулся в свою бесшабашную юность, где не было боли, тоски и безответной любви.
Однако и среди общего веселья Гуго не прекращал время от времени поглядывать на дверь харчевни.
— Ты кого-то ждешь?
— Скоро узнаешь. А пока… Эй, друзья, клянусь шпорами святого Георгия, этот парень поет не хуже трубадуров из Аквитании. Пусть кто-нибудь принесет лютню, и увидите, что он посрамит любого из этих южан.
Бог весть откуда появился инструмент. Почему бы мне и не спеть? Не возвращаться же к Утрэду и его унылой родне…
Когда опустела очередная кружка, я ударил по струнам:
Хорошо сидеть в трактире.А во всем подлунном мире —скука, злоба и нужда.Нам такая жизнь чужда.Задают вопрос иные:— Чем вам нравятся пивные?Что ж! О пользе кабаковРасскажу без дураков.
Мои слушатели, ухмыляясь, придвинулись поближе. Лихой напев раззадорил их, да и меня заодно.
Собрались в трактире гости.Этот пьет, тот — мечет кости.Этот — глядь — продулся в пух,У того — кошель разбух.Все зависит от удачи!Как же может быть иначе?!Потому что нет средь насЛихоимцев и пролаз.
Вокруг нашего столика стали собираться завсегдатаи харчевни. Кое-кто приплясывал. Приятели Гуго пытались подпевать, а один из них, уловив ритм, ловко отбивал такт, постукивая кружкой о кружку.
