Анджей Збых - Ставка больше, чем жизнь
Вчера он удивил медицинскую комиссию госпиталя, где все еще находился после контузии, тем, что отказался от положенного ему отпуска и попросил как можно быстрее отпустить его в часть согласно имеющемуся у него служебному предписанию. Комиссия, которая еще не встречалась с подобным служебным рвением, восприняла просьбу Клоса как признак еще продолжавшегося шока после контузии. Однако, посоветовавшись, врачи решили: если обер-лейтенант Клос чувствует себя уже здоровым и настаивает на выписке, он может отправляться в свою часть.
Как назло, поезд, в котором ехал обер-лейтенант, прибыл в Париж почти с двухчасовым опозданием. Клос никого не спрашивал о причинах опоздания — и так все было понятно. Когда поезд приближался к Парижу, в окнах вагона мелькали разбомбленные пригородные вокзалы, разрушенные пристанционные постройки, дома, целые железнодорожные составы, наскоро восстановленные мосты. Авиация англосаксов действовала безнаказанно.
Поскольку в Сен-Жиль предстояло прибыть только через четыре часа, Клос решил, что неплохо было бы еще до приезда в Нормандию, из Парижа, сообщить Центру о своих дорожных приключениях и о том, что он прибудет в назначенное место с двадцатидневным опозданием.
Год назад он был в Париже. Клос знал, что где-то в Восемнадцатом округе находится конспиративная квартира. Он смутно припомнил небольшую третьеразрядную гостиницу. В вестибюле ее пол был выложен терракотой. Клос помнил также полную регистраторшу, мимо которой надо было молча пройти, прежде чем откроешь дверь с надписью: «Администрация». И это все.
Клос вошел в метро, посмотрел на маршрутную схему, пытаясь найти нечто такое, что напомнило бы ему о той гостинице. Он быстро нашел то, что искал: «Анвер» — так называлась станция. Теперь он все вспомнил. По выходе из метро необходимо пересечь улицу и идти по правой стороне тротуара в сторону музея, за белым зданием которого находилась улица… И он вспомнил, что эта улица Труа Фрер, а гостиница — «Идеаль».
Осторожно, с каким-то внутренним волнением, Клос вошел в вестибюль гостиницы, увидел терракотовый пол и узкое окошечко регистратуры. Неожиданно из окошка показалась голова незнакомого мужчины.
— Вы к кому?
— К хозяину, — ответил обер-лейтенант и направился к двери администратора.
— Вы куда? — спросил мужчина. — Разве вы не знаете? Он уже полгода как депортирован. — А потом, разглядев мундир немецкого офицера, мужчина добавил: — Я новый владелец гостиницы и ничего общего не имею…
Когда он закончил объяснение, Клоса уже не было в вестибюле. Так исчез единственный шанс связаться с Центром и доложить о положении, в котором он оказался в силу обстоятельств.
Действительно ли прежнего владельца гостиницы депортировали или, может, по приказу Центра изменился адрес конспиративной квартиры?
Клос зашел в первый попавшийся ресторан, наскоро пообедал и отправился в небольшой кинотеатр. Во время демонстрации военной хроники зрители, не стесняясь, свистели и хохотали. Клос с удовлетворением отметил, что еще год назад ничего подобного в Париже не было. Когда он вышел на улицу, уже стемнело. Идя к станции метро, Клос купил у уличного продавца жареные каштаны. Необходимо попробовать, действительно ли они самые лучшие на площади Пигаль.
Поезд Париж — Сен-Жиль вышел с опозданием. Двигался он медленно, ибо англичане снова разбомбили какую-то узловую железнодорожную станцию и мост на пути следования. И лишь только ранним утром следующего дня обер-лейтенант добрался до места назначения.
В комендатуре Клос узнал, что полковник Элерт выехал по заданию и возвратится только во второй половине дня. Клос оставил в проходной свой чудом уцелевший после бомбежки чемодан (его вытащили из-под груды обломков) и вышел на улицу, чтобы осмотреть город. Моросил мелкий дождь, сырой ветер с моря проникал сквозь тонкий плащ. «Холоднее, чем в Польше», — подумал Клос. Он оказался напротив гостиницы «Мажестик», у входа которой на обычной доске было написано кривыми буквами: «Офицерское казино». Решил войти, чтобы выпить что-нибудь горячего и отогреться.
В конце зала какой-то щуплый лейтенант с моноклем в глазу пытался играть сам с собой на бильярде. Шары с треском валились в лузу.
Клос выпил поданную ему чашечку кофе, рюмку коньяка, но все еще чувствовал себя продрогшим. «Видимо, еще не окреп после госпиталя», — решил он. Подошел к бильярдному столу.
— Сыграем? — предложил Клос.
Лейтенант ни слова не говоря, подал ему кий и мел.
Начали первую партию. Ее Клос позорно проиграл. Лейтенант с моноклем молча, даже не улыбнувшись, записал результат на черной доске, висевшей на стене. Клос предложил реванш. На этот раз щуплому лейтенанту поначалу не везло, но к концу Клос снова уступил ему.
— Выпьем, — предложил победитель. — Мое имя фон Ворман. Эрик фон Ворман.
— Рад познакомиться — обер-лейтенант Ганс Клос. Позвольте мне, как проигравшему, угостить вас, господин лейтенант фон Ворман.
— Вижу вас впервые, господин обер-лейтенант, — проговорил Ворман, когда они уселись за маленький столик с мраморной столешницей и металлическими ножками.
— Это естественно, — ответил Клос. — В Сен-Жиль я прибыл два часа назад. Не успел даже представиться своему шефу.
— Значит приехали только что, господин обер-лейтенант! — уточнил фон Ворман. — Если вы прибыли в распоряжение полковника Элерта, то мы — коллеги. — И добавил: — Я рад, что наконец-то буду иметь приятного партнера для игры в бильярд.
— Мне тоже приятно было познакомиться с вами, господин фон Ворман. Но, как вы убедились, бильярдист я слабый, дважды проиграл.
— Нет ничего удивительного, что вы, господин обер-лейтенант, проиграли. Я отличный игрок. В этом паршивом городишке можно умереть со скуки, если бы не этот стол… — указал он на бильярд. — И еще в этом казино всегда в избытке выпивка. Вы откуда приехали? — спросил неожиданно фон Ворман.
— Из госпиталя, — ответил Клос. — Из Висбадена. — Он рассказал фон Борману, как разбомбили поезд, которым он должен был приехать в Сен-Жиль еще три недели назад.
Фон Ворман в свою очередь поведал Клосу, как оказался здесь. В этой ужасной дыре, где нет ни одного порядочного человека.
— Так значит вы, господин обер-лейтенант, как говорят фронтовики, побывавшие после ранения в госпитале, — выздоравливающий, — витиевато проговорил фон Ворман. — Завидую вам. Видимо, получили отпуск и прекрасно провели время.
Клос ничего не ответил, и Эрик продолжал:
— Готов биться об заклад, что господин обер-лейтенант провел отпуск в Париже. Для нас, немцев, Париж, что называется, настоящий рай на земле.
