Ричард Зимлер - Охота Полуночника

Потрясенная, я уселась на стул. Именно такие стрелы по описанию папы делали люди в Африке. Перо… Конечно, его могли выдернуть и у старой курицы, но только оно было очень длинным. Оно напомнило мне о той таинственной белой птице, о которой рассказывал мне папа. Он охотился за ней много лет, а потом однажды обнаружил в Португалии.

Да, этот незнакомец и впрямь был очень странным. Проглядывая наброски птиц в его блокноте, я обнаружила там папин портрет. Если это и впрямь рисовал наш гость, то у него явно был талант. На бумаге он сумел запечатлеть истинную душу моего отца, но это был не тот человек, которого я знала. Глядя на этот рисунок мокрыми от слез глазами, я осознала, что так, должно быть, выглядел мой папа прежде, чем я появилась на свет. Здесь ему было от силы лет тридцать. В ту пору он и впрямь мог на бегу обогнать оленя.

Но и это еще не все. Внизу страницы было нацарапано: «Почему Полуночник не может говорить?» Оставалось лишь гадать, откуда у этого проклятого работорговца портрет моего отца двадцатилетней давности и, наконец: откуда он знает, что когда мой отец жил по ту сторону океана, его звали вовсе не Сэмюэл?

Глава 19

Слишком много воспоминаний

Удивительно, как я сразу не поняла, что этот незнакомец с папиной стрелой был тем самым маленьким мальчиком из далекой страны, который вырос и стал мужчиной. Осознав это, я выбежала из дома и через кукурузное поле бросилась к реке. Там он сидел на камнях и, заслышав мои шаги, обернулся в испуге. Может, он решил, что я брошусь на него с ножом.

— Вы ведь Джон, верно? Тот самый Джон!

Он вскочил.

— Да, я приехал из Португалии. Морри, ты и представить себе не можешь, как я рад, что нашел тебя.

Я протянула папин портрет.

— У вас еще его стрела.

— Я приехал сюда, чтобы разыскать твоего отца. И увезти вас домой, если вы этого захотите.

Он медленно двинулся ко мне. Слезы текли у него по щекам. Севшим голосом он проговорил:

— Морри, можно я прикоснусь к тебе?

Я кивнула, хотя по-прежнему не знала, могу ли я ему доверять. Он осторожно положил руки мне на плечи, словно желая убедиться, что я реальна. Его прикосновения были очень бережными, — он словно боялся напугать меня. Мне и впрямь стало страшно.

И тогда он улыбнулся и вытер глаза. Теперь я поняла, что он старше, чем показался на первый взгляд. Должно быть, около тридцати пяти… Мысленно произведя подсчеты, я поняла, что все совпадает с папиными рассказами.

— Чем… чем я могу вам помочь? — осторожно спросила я. И тогда он поднес мою ладонь к своим губам, поцеловал, а затем сжал пальцы в кулак, как раньше делал отец. Вот теперь он и впрямь убедил меня в своей искренности.

— Всегда храни это при себе, — сказал он.

— Конечно, — я кивнула в полном смятении.

Да, передо мной был Джон, и я должна была доверять ему, потому что он был другом моего отца… Но ведь он был белым, и доверять ему я никак не могла.

Мы сидели и болтали у реки добрых два часа, и в конце концов я рассказала ему все, что знала, о том, как исчез отец. Я говорила слишком быстро, потому что сердце у меня так и колотилось в груди. Пришлось рассказать, как отец приехал в Ривер-Бенд и как у него были перерезаны сухожилия, и о том, как погибли Большой и Маленький Хозяин Генри.

Я не хотела всего этого рассказывать, но слова лились из меня потоком, как будто разбился кувшин, полный воспоминаний.

Когда я рассказала о том, как изуродовали отца за то, что он пытался сбежать, Джон внезапно очень вежливо извинился и отбежал к реке. Я думала он хотел облегчиться, но тут услышала странные звуки — похоже, его стошнило. Он окликнул меня и спросил, можно ли пить воду в этой реке, а я сказала что вкус у нее мерзкий, но вреда особого не будет. А когда он вернулся, то извинился, что оставил меня одну.

Разговаривать с ним было удивительно. Не верилось, что такое может происходить на плантации. Взрослый белый мужчина слушал меня с таким видом, словно ничего важнее на всем свете для него не было.

Он спросил меня про убийство, и я сказала, что сперва подозревала, не прикончил ли Маленький Хозяин Генри своего отца, но потом, когда и сам он погиб точно так же… В общем, все это было давно, и правды уже никто не узнает.

Мне захотелось поскорее сменить тему разговора, и я стала расспрашивать о том, как он добрался из Португалии в Южную Каролину. Он быстро понял, что больше всего я хотела бы услышать про своего отца, и начал рассказывать мне обо всем… Никогда за всю свою жизнь я не слышала, чтобы белый человек столько говорил про африканца. Он начал с первого их совместного ужина и закончил тем, как наши отцы вместе уехали в Англию.

После этого он вдруг заосторожничал. Он спросил, рассказывал ли мне папа о том, что случилось в Лондоне. Я сообщила ему обо всем, что знала, и он пояснил, что на самом деле все случилось совсем не так, и даже мой папа, наверное, не знает всей правды. Он рассказал, как его отец подстроил, чтобы папу похитили и продали в рабство мистеру Миллеру в Александрии. Перед этим он еще сказал:

— Надеюсь только, что ты не возненавидишь меня к концу этой ужасной истории.

Сама не знаю, что я чувствовала после этого. Конечно, я его не возненавидела. Так я ему и сказала:

— Если бы папа не приехал сюда, то меня бы на свете не было, и он бы не встретился с мамой. Он ее очень сильно любил, и вообще прошлое не изменишь, поэтому я не могу ненавидеть вас и вашего отца. Может, должна бы, но не могу.

— Морри, как ты думаешь, почему хорошие люди иногда поступают скверно? — спросил он. — Ведь на самом деле мой отец был щедрым и добрым человеком. Не думай, что он не любил твоего отца. Он его очень любил.

Я попыталась представить, что сказал бы на это папа, но в голову ничего так и не пришло. Наконец, Джон с решительным видом поднялся:

— Морри, я не могу вернуться домой, пока не отыщу твоего отца или не узнаю, что с ним случилось. Если он где-то прозябает в рабстве, то я выкуплю его на свободу. Но пока я по-прежнему не знаю, с чего начать поиски.

— Мне кажется, он отправился на север. Можете поехать в Нью-Йорк и поискать там.

— А ты поедешь со мной?

— Я? Боюсь, прямо сейчас мастер Эдвард меня не отпустит. Может быть, после ужина. — И я засмеялась.

— Неужто ты и впрямь решила, что я оставлю тебя здесь? Я уплачу за тебя Эдварду любую цену, хотя даже говорить о таких вещах мне неприятно.

Его намерения напугали меня, поскольку сейчас я ждала лишь сигнала от Бофорта. Однако об этом я сказать Джону не могла, и потому ответила:

— Мне нельзя уезжать с вами. Я должна остаться. Ведь отец может вернуться за мной.