Гэри Дженнингс - Ацтек. Том 2. Поверженные боги

Итак, миновала зима и наступила весна, а с ней явилось еЩе больше белых людей. Мотекусома узнал об этом чуть Раньше Кортеса, да и то совершенно случайно. Один из «мышей» куимичиме, засланных в страну тотонаков, забрел далеко на юг, южнее того места, куда его послали, и увидел целую флотилию кораблей с широкими парусами, которые медленно двигались вдоль побережья на север, останавливаясь в каждой бухте или заливе. «Как будто высматривая, нет ли где их товарищей», — заявил куимиче, когда поспешно явился в Теночтитлан с бумагой, на которой изобразил корабли и указал их число.

Я, другие знатные лица и весь Изрекающий Совет находились в троном зале, когда Мотекусома послал слугу за ничего не подозревающим Кортесом. Воспользовавшись возможностью похвастаться своей осведомленностью обо всем происходящем в его стране, он через меня, вновь выступившего в роли переводчика, преподнес эту новость таким образом:

— Генерал-капитан, твой корабль и твое донесение, а заодно первая партия наших даров достигли двора короля Карлоса, каковой весьма тобой доволен.

— Откуда дону сеньору Монтесуме это известно? — вопросил Кортес, которого услышанное и впрямь несказанно удивило.

— Да оттуда, — хвастливо заявил Мотекусома, все еще изображая всеведение, — что король Карлос послал за тобой и твоими людьми, чтобы отвезти вас домой, флот в два раза больше прежнего. Целых двадцать кораблей!

— Вот как? — вежливо переспросил Кортес, не позволяя себе открыто выказывать сомнения. — И где же они находятся?

— На подходе, — интригующе заявил Мотекусома. — Может быть, ты не в курсе, что мои провидцы в состоянии заглядывать и в будущее, и за горизонт. Они нарисовали для меня эту картинку, пока твои корабли были еще посреди океана. — Он вручил Кортесу бумагу. — Я показываю ее тебе сейчас, потому что корабли уже скоро должны появиться на побережье.

— Поразительно, — промолвил Кортес, внимательно изучая рисунок. И пробормотал себе под нос: — Да… галеоньь грузовые суда… этот чертов рисунок очень правдоподобен. — Брови его насупились. — Но… неужели целых двадцать?

— Хотя ты своим визитом и оказал нам высокую честь, а я сам, общаясь с тобой, получил немалое удовольствие, мне приятно слышать, что твои братья явились за тобой и мой гость более не брошен на произвол судьбы в чужой земле. Они ведь приплыли, чтобы отвезти вас домой, не так ли? — уточнил Мотекусома не без нажима.

— Похоже на то, — сказал Кортес все еще слегка ошеломленный.

— Я прикажу распечатать палаты с сокровищами в моем дворце, — сказал Мотекусома. Казалось, он чуть ли не счастлив от перспективы неизбежного разорения своего народа.

Но в этот момент в дверь тронного зала вошли, целуя землю, дворцовый управляющий, а с ним еще несколько человек. Когда я сказал, что Мотекусома получил известие о кораблях «чуть» раньше Кортеса, я говорил буквально, ибо новоприбывшие были гонцами-скороходами правителя Пацинко, которых спешно переправили на остров с материка тотонаки. Кортес с явным неудовольствием огляделся по сторонам. Было видно, что ему хотелось увести этих людей к себе и поговорить с ними с глазу на глаз, но на это он не решился. И даже попросил меня переводить все, что они скажут.

Первым высказался гонец, который принес продиктованное Пацинко послание следующего содержания. Двадцать крылатых кораблей, самые большие из всех виденных ранее тотонаками, прибыли в бухту Веракрус. С этих кораблей сошли на берег тысяча триста солдат, все вооруженные и в Доспехах. Восемьдесят из них, помимо мечей и копий, имеют также аркебузы, а сто двадцать — арбалеты. Кроме того, они привезли с собой девяносто шесть лошадей и двадцать пушек.

Мотекусома посмотрел на Кортеса с подозрением и сказал:

— Похоже, друг мой, чтобы проводить тебя домой, твои соотечественники прислали внушительное войско.

— Да, так оно и есть, — ответил Кортес, которого, судя по всему, услышанное отнюдь не обрадовало. Он снова повернулся ко мне: — Приказано им передать что-нибудь еще?

Тут заговорил другой гонец, показавший себя одним из самых нудных и дотошных «запоминателей слов». Он полностью, с начала и до конца, воспроизвел весь разговор, состоявшийся при первой встрече Пацинко с вождями новоприбывших белых людей. Оно бы и ладно, но гонец тарахтел на обезьяньей смеси языка тотонаков и испанского, ибо там не нашлось переводчика. В результате получилась полнейшая ахинея. Выслушав его, я пожал плечами и сказал:

— Генерал-капитан, я ничего не могу разобрать, кроме двух часто повторяющихся имен. Твоего и еще одного, которое звучит как Нарваэс.

— Нарваэс здесь? — вырвалось у Кортеса, после чего прозвучало крепкое кастильское ругательство.

Мотекусома заладил снова:

— Я велю принести из сокровищницы золото и драгоценности, как только твой караван носильщиков…

— Прошу прощения, — сказал Кортес, оправившись от очевидного удивления. — Пусть лучше все ценности пока остаются под охраной, спрятанными в твоем хранилище. Я сперва должен выяснить, с какими намерениями прибыли эти люди.

— Но разве могут быть сомнения в том, что это твои соотечественники? — сказал Мотекусома.

— Ни малейших. Но ты ведь сам рассказывал мне, что твои собственные соотечественники порой сбиваются в шайки и становятся разбойниками. Случается такое и у нас. Нам, испанцам, приходится проявлять осторожность по отношению к некоторым мореходам. Ты поручаешь мне доставить королю Карлосу самый ценный дар, когда-либо направлявшийся одним монархом другому, и мне не хотелось бы лишиться его из-за морских грабителей, которых мы называем пиратами. С твоего разрешения, я немедленно отправ люсь на побережье и выясню, что это за люди.

— Разумеется, — сказал Чтимый Глашатай, которого восхищала сама возможность того, что белые люди схватятся с оружием в руках и, возможно, перебьют друг друга.

— Мне придется двигаться форсированным маршем, — продолжал Кортес, размышляя вслух, — так что с собой я возьму только своих испанских солдат и лучших из наших союзных воинов. А лучшие, конечно, это бойцы Черного Цветка…

— Да, — одобрил Мотекусома. — Хорошо. Очень хорошо.

Но улыбка исчезла с его лица, когда генерал-капитан произнес следующие слова:

— Я оставлю Педро де Альварадо, того рыжеволосого человека, которого твои люди прозвали Тонатиу, чтобы охранять здесь мои интересы… То есть, конечно, чтобы защитить твой город, на тот случай, если пиратам все-таки удастся прорваться сюда с побережья. Ну а поскольку у меня нет возможности оставить достаточное количество своих товарищей, мне придется прислать подкрепление союзников, находящихся сейчас на материке…