Степной найдёныш. Сюзи. Кларенс. Кресси - Фрэнсис Брет Гарт

— Одну минуту, — проговорил учитель, когда девушка спокойно подошла и взяла ружье. — Позвольте мне отнести. Мне как раз по дороге, я заодно и поговорю с ним.

Миссис Маккинстри смущенно молчала. Кресси поглядела на учителя широко раскрытыми от удивления, ясными глазами.

— Нет, мистер Форд, — по-матерински заботливо сказала наконец миссис Маккинстри. — Вам сюда лучше не встревать. Вы здесь ни при чем. Кресси — его дочь. Это — дело семейное. А вам ни к чему, ведь и харрисоновские щенки ходят к вам в школу. Куда это годится, чтобы учитель носил кому-то оружие.

— Лучше, чтобы это делал учитель, чем его ученица, да к тому же взрослая барышня, — не допускающим возражений голосом ответил мистер Форд, беря дробовик из рук усмехнувшейся Кресси, не сразу уступившей ему оружие. — И не беспокойтесь, прошу вас, я передам его мистеру Маккинстри в собственные руки.

— Может, не так заметно будет, если кто-то чужой принесет ружье, — подумала вслух миссис Маккинстри, не сводя глаз с дочери, и словно забыв о госте.

— Правильно, — подтвердил учитель, вешая дробовик за спину и подходя к двери. — Пожелаю вам всего лучшего и пойду поищу вашего мужа.

Миссис Маккинстри смущенно теребила складки своего грубошерстного платья.

— Надо вам выпить на дорогу, — сказала она с плохо скрытым облегчением. — Что же это я совсем забыла про гостеприимство. Кресси, сбегай принеси бутыль.

— Благодарю вас, если для меня, то не беспокойтесь, — с улыбкой ответил учитель.

— А, ну да, вы ведь, конечно, непьющий, — снисходительно вздохнула миссис Маккинстри.

— Как вам сказать, — возразил учитель. — У меня тут нет твердых правил. Могу и выпить иногда, но не сегодня.

Смуглое лицо миссис Маккинстри нахмурилось.

— Неужели ты не понимаешь, ма? — поспешила вмешаться Кресси. — Учитель иногда может выпить, но вообще он не пьет, вот и все.

Лицо ее матери посветлело. Кресси вышла с учителем во двор и пошла впереди него к воротам. Здесь она остановилась и обернулась.

— Что вам мать говорила насчет того, что вы меня видели?

— Я тебя не понимаю.

— Ну, насчет того, что вы меня видели с Джо Мастерсом на тропе?

— Ничего не говорила.

Кресси озадаченно хмыкнула.

— А что вы ей рассказали про это?

— Ничего.

— Значит, вы нас вовсе и не видели?

— Нет, я видел тебя с кем-то, но не заметил, кто это был.

— И ничего не сказали?

— Ничего. Это не мое дело.

Он сразу же понял, как это утверждение не вяжется с целью его прихода на ранчо Маккинстри. Но сказанного не воротишь. Кресси глядела на него с довольным, но каким-то странным выражением.

— Этот Джо Мастерс воображает, что ему все можно. Я ему так и сказала, что вы наверняка заметите все его глупости.

— Вот как?

Мистер Форд толкнул ворота. Кресси все еще медлила у него на пути, и ему пришлось придержать створку ворот.

— Мать никак в толк не может взять, что вы не пьете. Она думает, вы такой же, как и все здесь. В этом-то она и ошибается. И все ошибаются. Вот.

— Я думаю, она просто волнуется за твоего отца и, наверно, надеется, что я потороплюсь, — ответил учитель.

— Ничего, с отцом все будет в порядке, — лукаво возразила Кресси. — Вы встретите его вон там, на вырубке. Ну и вид у вас с ружьем, просто загляденье! Оно вам к лицу. Вам всегда надо с ружьем ходить.

Учитель слегка улыбнулся, сказал «всего доброго» и расстался с девушкой, но не расстался с ее взглядом, который долго еще следовал за ним. Даже когда, дойдя до поворота, он еще раз обернулся, она стояла у ворот, поставив одну ногу на нижнюю перекладину забора и опершись подбородком на ладонь. Она сделала какой-то жест рукой, не вполне ясный на расстоянии: то ли шутливо изобразила, как он вскинул дробовик за плечо, то ли послала ему воздушный поцелуй.

Учитель продолжал путь, не очень довольный собой. Он не раскаивался, что занял место Кресси в качестве поставщика смертоносного оружия воюющим сторонам, хотя и понимал, что тем самым он оказался замешанным в чужую ссору, и совершенно напрасно. Ведь дети Харрисонов действительно ходят в школу, и этот поступок, продиктованный простой вежливостью, теперь, когда страсти противников так разыгрались, мог быть истолкован самым неприятным образом. Но ему гораздо досаднее было, что разговор с миссис Маккинстри оказался совершенно бесплодным. Странные взаимоотношения между матерью и дочерью могли, очевидно, многое объяснить в характере девушки, но не сулили никакой надежды на его исправление. Окажется ли отец, человек, который «сейчас болеет за скотину», человек, привыкший разрубать гордиев узел охотничьим ножом, более доступен здравому смыслу? Может ли статься, что с отцом дочь ближе, чем с матерью? Но она сказала, что они с Маккинстри встретятся на вырубке. И в самом деле — вон он скачет галопом.

ГЛАВА III

В десяти шагах от учителя, почти не осаживая мустанга, Маккинстри спрыгнул на землю и, хлестнув коня по крупу своей риатой, пустил во весь опор одного к видневшемуся под горой ранчо. А сам, глубоко засунув руки в карманы широкой полотняной куртки, медленно зашагал, позвякивая шпорами, навстречу молодому человеку. Это был коренастый, невысокого роста мужчина, густо обросший рыжей бородой, со светло-голубыми, в тяжелых веках глазами, которые один раз устало, с дремотной болью взглянули на учителя, а затем все время смотрели куда-то в сторону.

— Ваша жена хотела послать вам навстречу Кресси с ружьем, — сказал учитель, — но я вызвался передать его сам, так как считаю такое поручение едва ли подходящим для молодой девицы. Вот, пожалуйста. Надеюсь, у вас не было в нем нужды и теперь не будет, — добавил он ровным голосом.

Мистер Маккинстри взял дробовик одной рукой, недоуменно вздернув брови, и вскинул на плечо, затем той же рукой, не вынимая второй руки из кармана, снял с головы фетровую шляпу и показал учителю дыру от пули, лениво проговорив:

— Опоздало на полчаса, да только эти Харрисоны не подозревали, что я без дробовика, и со страху не могли прицелиться толком.

Обстоятельства явно не благоприятствовали разговору, но учитель решил не отступаться. Он замялся, не зная, с чего начать, и в это время его флегматичный собеседник, по-своему тоже слегка смущенный, в рассеянности вытащил из кармана правую руку, кое-как обмотанную окровавленной повязкой, и машинально попробовал поскрести в затылке онемевшими пальцами.

— Вы… вы ранены, — потрясенный, сказал учитель, — а я вас тут задерживаю…

— Я как раз руку поднял, вот так, — медлительно пояснил Маккинстри, — и пуля оторвала мне мизинец, как прошла