Пол Андерсон - Королева викингов
Хокон кивнул.
— Я хотел бы этого.
Сигурд не отрывал взгляда от его лица.
— Король, здесь находятся Осбьёрн из Медальхуса, Тор из Грютинга и другие, поклявшиеся защищать своих богов всеми средствами, кои окажутся доступными для них. Здесь есть бонды, которым будет достаточно услышать, что ты, король, не желаешь лишить их богов исконного почета. Да, здесь есть и некоторые из тех, кто жгли церкви и убивали священников. Они просят положить конец тем страхам, которые довели их до этого. Я сказал им, что не знаю, как ты, король, пожелаешь воздать им.
Ответные слова Хокона прозвучали сильно и резко, как удары штормового прибоя:
— У меня было немало дней на то, чтобы решить, как поступить с ними. У них не должно возникнуть даже мысли о том, будто я иду на какие-нибудь уступки из слабости. Они должны сознаться в своих злодеяниях перед всеми людьми, чтобы те их слышали, и должны дать клятву следовать за мной искренне и повиноваться моим законам ныне и доколе каждый из нас будет жить на свете. Тогда я, со своей стороны, смогу даровать им мир и прощение. Каждый человек в Норвегии должен иметь право поклоняться тем богам, коих считает своими, поелику он не приносит в жертву людей и не поднимает руку против христиан, не причинивших ему вреда, или против их святынь.
— Король, — громко и медленно ответил Сигурд, — твое решение великодушно и щедро; ты даруешь нам то, на что смели надеяться лишь немногие из нас, и гораздо больше того, чего ожидало большинство. Я соглашаюсь с твоими предложениями с самой глубокой благодарностью и доподлинно знаю, что все те люди, кои пришли со мной — это твои люди, король, отныне и вовеки, — тоже согласятся с тобой и после того будут готовы с радостью отдать за тебя свои жизни. Никогда еще Норвегия не знала более счастливого дня, чем тот, когда мы выбрали Хокона, сына Харальда Прекрасноволосого, нашим королем. — Казалось, что у него вот-вот брызнут слезы из глаз. — Но, наверно, он был счастливым и для тебя, кого я нарек именем и кто нарек именем моего сына. Я почти готов благословить врага, который заставил нас вновь взяться за руки.
Они протянули друг другу обе руки, крепко пожали их и стояли так некоторое время. Собравшиеся на берегу видели их на фоне освещенной ярким солнцем воды. Ветер развевал знамя Хокона и трепал золотые локоны на его непокрытой голове.
Затем они опустили руки, а Сигурд рассмеялся негромким смехом, похожим на потрескивание дров в костре.
— Однако задача наша состоит в том, чтобы прогнать врагов и при этом убить столько, чтобы надолго насытить воронов. Если желаешь, король, мы поговорим об этом, ты и я, сразу же после того, как будут принесены и приняты присяги.
На это потребовалось некоторое время. Командам вновь прибывших кораблей нужно было сойти на берег, устроить лагерь, пожарить мясо, наесться и напиться; многим понадобилось возобновить дружбу с людьми Хокона, так что это заняло весь долгий летний день вплоть до сумерек. Все это время предводители, уединившись от всех, обменивались сведениями и мыслями. Король слишком поздно узнал о том, что Эйриксоны покинули Осло-фьорд и переправились в Агдир, на юго-западную оконечность Норвегии. Трюггви Олавсон заранее отступил перед их многократно превосходящими силами. Возможно, сейчас он мог бы попытаться оказать какое-то сопротивление в Викине, но иной помощи от него нельзя было ожидать.
Рано утром Сигурд освятил камень кровью черного петуха, которого привез с собой. Затем он положил на окровавленный камень тяжелое золотое наручье. Да, он был поистине прозорлив. На этом наручье вожди поклялись Ньёрдом, Фрейром и великим Тором в верности Хокону. Он, в свою очередь, поклялся собственной честью простить их вины. Вряд ли они могли просить от него чего-то большего, по крайней мере сейчас.
Король и ярл, оба проследили, чтобы на корабли было погружено достаточно продовольствия, воды, пива и других необходимых припасов. Флот вышел в плавание уже в полдень. Он двигался куда медленнее, чем накануне, почти все время на веслах, поскольку быстроходные корабли ни в коем случае не должны были отрываться от медлительных; каждую ночь корабли причаливали к берегу, чтобы воины могли как следует отдыхать перед предстоящей войной. Тем не менее флот уверенно двигался на юг мимо бесчисленных островов, прилегавших к высокому материковому берегу. Возле острова Стад навстречу попалась карфи с разведчиками, которые сообщили, что Эйриксоны прознали про выступление королевского флота и направились ему навстречу. Когда же они миновали Сторд, на омытых волнами камнях которого Хокон появился на свет, неподалеку от острова Кёрмт, два флота наконец встретились.
Там оба войска высадились на землю и выстроились на Эглвальднессе, отделенном проливом от Хаугара, где возвышался курган, под коим был погребен Харальд Прекрасноволосый. Оба войска были огромными. Оба понесли в сражении тяжелые потери. Король Хокон бился в передних рядах, среди криков и смертной жатвы, собираемой мечами и секирами. Во время боя его покинули все его страхи и неуверенность. К нему пробивались воины противника под королевским штандартом.
Вот два отряда столкнулись. Человеческие ноги и лошадиные копыта топтали сбитых наземь мощными ударами бойцов, воины мало что слышали, кроме собственного надрывного дыхания, обжигающего горло, да сливающегося в единый гул шума боя. Хокон заметил крупного могучего чернобородого человека, носившего позолоченный шлем и рубившего из-за щитов охранявших его воинов. Но не Хокон — он лишь немного не успел — нанес ему смертельный удар. Его воины, вооруженные тяжелыми боевыми топорами, пробили стену щитов. Один из них вонзил окровавленную секиру в шею чернобородого. Хлынула кровь, и вражеский предводитель сполз с седла на землю. Его знамя упало следом и накрыло его.
И сразу же его соратники дрогнули. Как всегда, как только где-то начинается паника, она распространяется по войску, как пожар по лесу. Один за другим отряды войска Эйриксонов начинали отступать, причем часть почти сразу же пускалась в бегство, но некоторые все же отступали организованно, с боем, ибо самое большее, чего они могли добиться в своем измученном состоянии, это вернуться к своим кораблям.
Люди сталкивали в воду вытащенные на мель корабли и поспешно взбирались на борт. Весла сначала вразнобой вспенили коду, но быстро поймали общий ритм. Рассеянный, потрепанный, но на ходу собирающийся воедино, флот Эйриксонов устремился в море.
Ярл Сигурд обвел взглядом истоптанное поле.
— Да, король, это было сделано поистине толково. Когда оставшиеся в живых твои племянники поняли, что потерпели поражение, они не дали своим воинам пуститься в паническое бегство, и потому большинство остававшихся возле них людей уцелело. — Он криво улыбнулся. — Ну да, они же внуки своего деда. Мы еще не видели младших из них.
