Ефим Лехерзак - Москва-Лондон
и получил де-факто права короля до совершеннолетия Эдуарда.
После смерти отца Елизавета жила с мачехой, последней из семи несчастных жен страшного короля, Екатериной Парр, незамедлительно вышедшей замуж за распутного весельчака и красавца лорда Сеймура, брата протектора при малолетнем короле.
Сразу после этой женитьбы, находясь под одной крышей с очаровательной принцессой Елизаветой, Сеймур, опытнейший и бесцеремонный сердцеед, дамский угодник и хитрейший придворный интриган, всерьез и решительно занялся своей племянницей, которой в ту пору едва исполнилось тринадцать лет, намереваясь в конечном счете жениться на ней, возвести на престол и стать, таким образом, королем Англии. Из комнаты Елизаветы постоянно доносились смех, топанье, визг, крик, словно тень ее отца продолжала бесноваться, неподвластная даже самой смерти. По королевскому дворцу поползли слухи, один пикантнее другого…
Наконец придворная молва достигла ушей оскорбленной жены и мачехи, и однажды королева Екатерина, настежь распахнув двери покоев своей веселой падчерицы, застала ее в объятиях своего супруга за таким занятием, в результате которого чаша терпения обычно пополняется еще одной каплей…
Разъяренная королева выставила Елизавету из дворца в том наряде, в котором застала ее в объятиях своего распутного супруга, и отправила в Чезхент под надежные замки верных слуг.
Безусловно, слишком хорошо было стать супругой двух таких образцовых мужей, каковыми были король Генрих и лорд Сеймур. Поэтому Екатерина Парр вскоре умерла, и, кажется, в тот же день неугомонный лорд Сеймур снова оказался в покоях принцессы, и игры Эрота83 окрасились теперь в еще более яркие тона, отчего, разумеется, они отнюдь не потеряли своей притягательной силы и прелести…
Вполне отдавая себе отчет в том, что брат затеял вовсе не шуточную и уж совсем не детскую игру и теперь открыто метит на английский престол, герцог Сомерсет при замечательном единодушии своих придворных и знатнейших аристократов Англии в январе 1548 года приговорил лорда Сеймура к смерти, так что Елизавета получила прекрасную возможность вторично увидеть, как скатывается отсеченная голова близкого человека с залитого кровью эшафота… И кто знает, не утонула бы в луже крови и голова очаровательной юной принцессы, если бы не мудрые советы ее истинного друга, сэра Уильяма Сесила, бывшего тогда лордом — казначеем при дворе своего покровителя герцога Сомерсета. На суде и во время казни лорда Сеймура Елизавета, оказавшаяся к тому же еще и очень способной актрисой, со слезами на глазах, с железом в голосе и с яростью оскорбленной невинности обвинила «этого отвратительного дьявола-искусителя» в бесчисленных попытках соблазнить ее. «Он без конца преследовал меня, — задыхалась в потоках слез будущая великая королева. — Я была вынуждена просить помощи у своей доброй и милой мачехи, несчастной жены этого отпетого негодяя! Царствие ей небесное, она увезла меня в Чезхент, но когда вскоре умерла, все началось сначала. Но все-таки мне удалось не позволить ему обесчестить меня, и я готова тотчас же и при всех подвергнуться соответствующему унизительному освидетельствованию… Я невинна, как при рождении, и таковой сойду в могилу!» В этот день ей не исполнилось еще и 15 лет!..
Умный и смелый план защиты, разработанный Уильямом Сесилом и талантливо воплощенный в жизнь Елизаветой, позволил принцессе выйти незапятнанной из всей этой скандальной и чреватой самыми роковыми последствиями истории, хотя лорд Сеймур отчаянно призывал всех собравшихся «по-мужски освидетельствовать эту дрянную портовую шлюху». Он был до такой степени разъярен, что на эшафоте его пришлось держать дюжине мужчин. Тем не менее Сеймур все-таки умудрился вырваться с полуотрубленной головой и броситься к брату-убийце, герцогу Сомерсету. Его тут же схватили и вновь приволокли к плахе, но прежде чем тот угомонился навеки, палач был вынужден еще трижды опускать свой топор…
Елизавета стала редко появляться при дворе, с головой уйдя в учебу. Чрезвычайно способная, старательная ученица, сообразительная и очень усидчивая, она радовала своего знаменитого учителя Роджера Эшема поразительными успехами в изучении множества гуманитарных предметов одновременно. Принцесса писала и говорила по-латыни, читала на греческом, владела итальянским, французским и испанским языками, прекрасно танцевала и великолепно играла на лютне84. По мнению учителя, Елизавета превосходила образованностью даже дочерей великого канцлера своего отца — сэра Томаса Мора85.
Елизавета очищалась умно, терпеливо и даже талантливо. Она, в частности, стала образцовой прихожанкой, хотя некоторые злопыхатели ядовито намекали на то, что у Елизаветы сложились весьма натянутые отношения с Господом Богом после ее активного и победоносного участия в суде над лордом Сеймуром. В народе в это время ходил слух, усердно и щедро кем-то поддерживаемый, будто Елизавета, когда станет королевой Англии, велит высечь на своем могильном камне: «Здесь покоится Елизавета, что правила и умерла девственницей». Но все эти россказни оседали, подобно придорожной пыли, на ее ногах, а вокруг головы постепенно складывался ореол очаровательной, умной, доброй, просвещенной и целомудренной принцессы, которая обессмертит эпоху своего правления, когда наденет корону Англии…
Принцесса Елизавета Тюдор всерьез готовилась встретить свой звездный час…
Между тем пиршество подходило к концу.
— О боже, какая прелесть! — воскликнула вдруг Елизавета и захлопала
в ладоши. — Посмотри, Мэри, ведь это наш с тобой любимый крыжовник со сливками! И это — в феврале! Вы настоящий чародей, сэр Томас!
— Я вижу, в этом доме ничему нельзя удивляться! — улыбнулась Мария, кончиками пальцев едва дотронувшись до руки Томаса Грешема. Это невольное и мимолетное движение было немедленно зафиксировано всеми присутствующими… — Признаться, я тоже очень люблю это дивное лакомство…
Приправой к блюду служили корица, ядра и сушеная шелуха мускатного ореха, сахар, розовая вода и яйца. Спелые, холодные, будто лишь сию минуту сорванные плоды крыжовника лежали кругами на густых сливках. Накалывая их специальными серебряными булавками, гости отправляли сочные ягоды в рот.
Грозди крупного янтарного винограда, отборные яблоки, груши, сливы, апельсины, финики и бог весть какие еще дары полей, садов и лесов Европы и ее ближних и дальних окрестностей были поставлены в роскошных
вазах и блюдах на этот вместительный стол! Воистину — подлинное лукуллово пиршество86!
— Сэр Себастьян, — сказала Мария, держа булавку с наколотой ягодой у своих губ, — вы сегодня необычайно молчаливы. Надеюсь, вы вполне здоровы?
