Луи Бриньон - ДАрманьяки
– Прочь, – кричал на него герцог Бургундский. Вместо ответа отец страшно оскалил лицо и начал приподниматься в воздухе. При этом он снова хихикал и показывал на могилу. Неожиданно всё исчезло. Он оказался в темноте и начал блуждать в ней. Затем появился свет и Филипп увидел, что находится в лесу. Прямо напротив места, где он стоял, лежал его сын. Он лежал на каком-то покрывале голый и громко плакал. Филипп собирался подойти к нему, чтобы успокоить, но вдруг увидел человека в тёмной одежде, у которого не было лица, но был топор. Человек без лица встал над головой его сына и взмахнул топором. Филипп дико закричал и бросился вперёд, чтобы защитить сына, но топор опускался быстрее и он понял, что не успеет спасти сына и снова что есть силы закричал и тут он увидел Мемфизу, которая выхватила его сына из-под топора и прижала к груди. Она посмотрела на него добрыми глазами и произнесла:
– Иди с миром! После этого она забрала ребёнка и ушла, оставив его одного в лесу. Он смотрел на удаляющуюся Мемфизу и слышал, как кто-то зовёт его:
– Филипп! Филипп! Проснись, проснись, Филипп! Пробиваясь сквозь дремоту сна, Филипп открыл глаза. Над собой он увидел лицо Луизы, которая вытирала струившийся пот с его лба.
– Успокойся, – нежно шептала Луиза, – успокойся любимый мой, это был сон. Всего лишь сон!
– Ты здесь?
– Я услышала, как ты кричал и прибежала, – ответила Луиза, гладя одной рукой его по голове.
– Я убил твоего отца, поверь, я не мог поступить иначе, – Луиза приложила свой пальчик к его губам:
– Я люблю тебя и это ничто не изменит.
– Останься, – внезапно охрипшим голосом попросил Филипп, – останься со мной, Луиза.
Луиза поднялась с постели и вышла на середину комнаты, в которой царил полумрак. Она медленно сбросила с себя ночную рубашку и, оставшись обнажённой, протянула руки к Филиппу:
– Мы больше не потеряем ни единого дня, ни единой минуты, – прерывающимся от страсти голосом прошептала Луиза, – мы будем любить друг друга то время, что отведено нам господом.
– Луиза!
Филипп поднялся с постели и подошёл к ней. Ещё мгновение и его губы ринулись вперёд, покрывая лихорадочными поцелуями лицо Луизы. Луиза издала стон. Её губы потянулись к губам Филиппа и слились, смешивая дыхание, воедино. Филипп оторвался от губ Луизы и начал целовать её шею. Губы Филиппа накрыли грудь Луизы. Она пошатнулась от охвативших её чувств и схватилась за Филиппа, который не переставал целовать её груди.
– Филипп, – едва слышно шептала Луиза, – Филипп, возлюбленный мой, люби меня, люби.
Филипп взял её на руки и отнёс в постель. Луиза даже не пыталась скрыть свою наготу, которая казалась ещё прекраснее оттого, что луна через открытое окно отбрасывала свои призрачные блики. Луиза лежала, согнув одно колено, к которому прижимались губы Филиппа. Он покрывал поцелуями ноги Луизы, её бёдра, живот. Язык Филиппа блуждал по её телу, вызывая в ней потоки неописуемой страсти, которая сокрушала её ум, сокрушала понимание происходящего, оставляя лишь безумный, дикий инстинкт. Луиза прижала со всей силой голову Филиппа и стала страстно целовать его в губы. Едва он отрывался от её губ, как она вновь притягивала и вдыхала в него новые потоки своей страсти. Филипп ворвался в неё и начал быстро двигаться. Луиза лишь на мгновение оторвалась от его губ, издавая протяжный стон, но сразу же прижалась к губам Филиппа ещё более страстно, чем прежде. Филипп ускорял движения и вскоре они превратились в несущийся огненный поток, который сжирал Луизу в огне. Луиза вытянула своё тело, извиваясь под Филиппом. Ещё мгновение, и оба издали протяжный стон. Филипп, весь мокрый, упал на подушку рядом с Луизой, чувствуя себя совершенно обессиленным. Луиза возвращалась назад. Ещё не придя в себя до конца от испытанной страсти, она положила голову на обнажённую грудь Филиппа.
– Так будет всегда! – прошептала Луиза, – я буду любить тебя, Филипп, любить так, как не любила ни одна женщина. Ты мой возлюбленный, мой супруг, моя жизнь и…
– Что? – прошептал с нежностью Филипп, увидев, что она запнулась.
– Ничего, мой возлюбленный, – тихо ответила Луиза, – только моя любовь и больше ничего!
Они заснули, так и не разомкнув своих объятий. Утро показалось прекрасным Филиппу. Он, опёршись на локоть, смотрел на обнажённую спину Луизу, на её белокурые волосы и удивительно красивые ноги. Рука Филиппа легла на спину Луизы, а вслед за ней он губами прижался к тому месту, куда коснулась рука. Поцеловав Луизу, он собирался встать, но не смог. Поцелуй разбудил Луизу. Она удерживала его за руку и при этом медленно переворачивалась на спину, обнажая идеальную красоту своего тела перед глазами Филиппа. В глазах Луизы нарастала страсть. Она мягко коснулась подушками своих пальцев плоского живота Филиппа и начала нежно гладить кожу. Филипп напрягся. Не вовремя раздался стук в дверь.
– Послание от дофина, – за дверью раздался голос Капелюша.
– Иду, – откликнулся Филипп.
– Не тяни слишком долго с возвращением, – прошептала Луиза, не сводя с него страстного взгляда, – я буду ждать тебя в постели.
Слова Луизы вызвали у Филиппа новые волны страсти.
– Я скоро вернусь, – пообещал Филипп слегка хриплым от страсти голосом.
Наскоро одевшись, он спустился вниз, где увидел гонца, который с почтительностью протянул ему запечатанное письмо. Филипп взял письмо и, сломав печать дофина, начал читать.
В письме содержались весьма неприятные известия. Дочитав письмо до конца, Филипп помрачнел. Когда же наступит покой? – с раздражением и злостью думал он.
Он велел вызвать Таньги и Жоржа де Крусто. Те немедленно явились, хотя чувствовали себя не очень хорошо после ночной попойки.
– В Дофинэ бунт, – коротко сообщил Филипп, – кто-то пустил слух, что мы стали врагами дофина. Мятежные силы окружили Бурж. Дофин нуждается в немедленной помощи.
С каждым словом, произнесённым Филиппом, оба трезвели всё больше.
– Немедленно соберите все наши силы и отправляйтесь в Бурж. Раскидайте мятежников и пусть все знают, что мы с дофином заодно!
– А как же твоя встреча с герцогом Бургундским? – недоумённо спросил де Крусто, – не можешь же ты один поехать на встречу?
– У меня есть двадцать человек из моей личной охраны. Этого достаточно. К тому же, я еду заключать мир. Большое количество людей может оскорбить герцога Бургундского, а это ни в коей мере меня не устраивает. Я хочу мира больше, чем кто-либо. Только вместе с бургундцами мы можем противостоять предстоящей кампании английской армии. Надеюсь, вы всё правильно поняли?
– А если это ловушка? – спросил с беспокойством Таньги.
