Пьер Понсон дю Террайль - Варфоломеевская ночь
— Дорогой герцог, — иронически сказал последний, — как видите, я сделал большие успехи в фехтовании, потому что теперь легко парировал финт, которым десять лет тому назад вы уложили меня плашмя!
— А вот отпарируйте-ка этот! — с бешенством крикнул герцог, делая новый выпад.
— Как видите: сделано! Зато у меня имеется для вас хорошенький прием, которого вы еще не знаете, но я покажу его вам лишь после того, как мы вдвоем поговорим. Согласитесь, что положение складывается так… Ах, вам не везет сегодня! прервал сам себя король наваррский, парируя новый выпад Гиза. Ну-с, король Карл IX умер, герцог Анжуйский умер, у короля Генриха III нет детей, и парижане хотят низложить его. У наваррского короля — вашего покорного слуги — тоже нет детей, и если бы он умер, то корона была бы обеспечена для вас…
— Это правда!
— Так вот-с, подумайте только, как хорошо было бы для вас, если бы вам удалось сейчас прирезать меня! Тогда вам не надо было бы обращаться за помощью к мятежникам- горожанам.
— Вы совершенно правы, кузен, и я постараюсь устроить свои дела именно таким образом!
Сказав это, герцог Гиз снова пустился на один из страшных финтов, но его шпага снова ткнулась в пустое пространство.
Теперь роли переменились. Генрих Наваррский утвердился в позиции и повел в свою очередь такую стремительную атаку на герцога, что тому пришлось перейти в оборонительную тактику и отступать шаг за шагом. Три раза шпага Генриха Наваррского обагрялась кровью герцога Гиза, и в конце концов герцог оказался прижатым к маленькой дверке, выходившей в переулок.
— Ага! — сказал Генрих Наваррский. — Знаете что, кузен, я пригвожу вас к этой дверке, вот как крестьяне делают с хищными птицами!
Шпага наваррского короля с бурной стремительностью неслась прямо к сердцу Гиза, и у последнего не было ни времени, ни удобного положения, чтобы успеть отразить выпад. Тогда в нем вдруг проснулась страшная жажда жизни. Умереть теперь, когда он почти уже касался рукою короны!
В первый раз в жизни герцог Гиз почувствовал, что такое страх. Он нагнулся немного вперед и затем с адской силой ударился спиною о дверку. Шпага Генриха уже касалась его груди, но от сильного удара собачка дверного замка поддалась, дверь раскрылась, и Гиз полетел кувырком. Однако инстинкт самосохранения удесятерил его ловкость. Он вскочил на ноги и с силой захлопнул дверь, так что замок снова защелкнулся. Затем он бросился бежать и остановился лишь на улице Святого Антония.
Вдруг он услыхал характерный шум, с которым обыкновенно двигается воинский отряд. Кто это был? Горожане, совершающие обход своего квартала? Или солдаты короля?
Герцог кинулся к ближайшему дому и приник в стенном выступе, скрываемый тенью. Отсюда он увидел, что это был Крильон с гвардейцами. Герцог видел далее, как Крильон разделил своих людей на два отряда и занял ими оба выхода из дома Рошибона. Тогда герцог понял все и пустился бежать к заставе Святого Антония, где был пост милиции горожан, людей, всецело преданных лиге, заклятых врагов короля.
Герцог крикнул им.
— Люди короля хотят арестовать Рошибона и вождей горожан! Пойдемте со мною! Скорей! — и Гиз повел их на помощь дому, который Крильон собирался взять приступом.
VIII
Услышав голос Крильона, герцогиня Монпансье вскочила с полной решимостью и ощупала рукоятки двух пистолетов, торчавших из-за ее пояса. Затем она приказала: «Заприте двери! Мы будем сопротивляться!» — но тотчас же, видя нерешительность горожан, прибавила:
— Вы искали предлога, чтобы восстать на короля? Этот предлог теперь налицо!
Ее слова воодушевили горожан, и они принялись баррикадировать двери. Когда это было сделано, Рошибон высунулся из окна и спросил:
— Что вам нужно?
— Прежде всего нам нужно, чтобы вы положили оружие! ответил Крильон.
— Мы парижские горожане, вооруженные на защиту святой лиги, и оружия не положим! — возразил Рошибон.
— Даже вопреки приказанию короля?
— Даже вопреки его желанию!
— Затем мы требуем выдачи герцога Гиза, — продолжал Крильон.
— Его нет среди нас!
— И герцогини Монпансье!
— Мы отказываем!
— В таком случае, — сказал гвардейцам Крильон, — взломайте двери, ребята! — и, взяв из рук одного из солдат аркебуз, герцог собственноручно принялся выламывать дверь.
Сир де Рошибон скрылся из окна, но на его месте появился другой горожанин; последний прицелился и выстрелил в Крильона. Пуля скользнула по панцирю герцога и рикошетом убила гвардейца, стоявшего рядом.
— Черт возьми, дело обещает быть жарким! — воскликнул Мовпен и, выхватив из-за пояса пистолет, положил на месте горожанина, не успевшего еще отойти от окна.
Оба эти выстрела и оба трупа послужили сигналом к началу битвы. В то время как гвардейцы и горожане обменивались выстрелами через окна, Крильон вооружился топором и, не обращая внимания на град пуль, сыпавшийся на него, выламывал дверь. Та вскоре поддалась, гвардейцы ворвались в дом и столкнулись на лестнице с горожанами. Начался ожесточенный бой врукопашную.
Услыхав звуки выстрелов, гвардейцы, оставленные Крильоном у другого выхода, перелезли через ограду и кинулись на помощь товарищам. Их повел замаскированный человек, при виде которого Мовпен радостно воскликнул:
— Слава Богу! Мы получаем знатную подмогу!
Мовпен уже получил жестокий удар прикладом по голове, но, хотя был весь окровавлен, все же сражался как лев.
Лестницу приходилось брать с большим трудом. На стороне горожан была выгода позиции, так как всегда удобнее отражать сверху атаку, идущую снизу. Кроме того, в случае нужды они могли прятаться за двери, а гвардейцы шли открытой грудью вперед. Тем не менее горожанам, хоть и медленно, приходилось отступать.
Сам Крильон не счел нужным обнажить шпагу, потому что, как он говорил, для каких-нибудь лигистов достаточно и приклада. И действительно, мушкет, которым он с адской быстротой вращал над головами горожан, то и дело стремительно опускался вниз, и каждый раз один, а то и двое лигистов падали наземь, чтобы больше не встать.
Вдруг из рядов горожан выдвинулась стройная фигура герцогини Монпансье. Анна бесстрашно выдернула из-за пояса пистолет, прицелилась в Крильона и спустила курок. Правая рука герцога беспомощно повисла, а аркебуз с шумом покатился на пол.
— Промахнулись! — иронически крикнул герцогине Крильон. Чтобы вывести меня из строя, надо целиться в сердце, герцогиня! А то ведь в случае нужды я могу стать и левшой! — и действительно, неустрашимый Крильон вооружился шпагой и принялся прокладывать ею себе дорогу вперед.
