Понсон дю Террайль - Король-сердцеед

— Ладно!

— Тогда принцесса будет молчать и… примет меня сегодня.

— Понимаю! — ответила Нанси, хитро подмигивая принцу. В кабинете королевы, куда Нанси привела Генриха, никого не было, но королева вскоре пришла.

— Присядьте, месье де Коарасс, — ласково сказала она.

— Осмелюсь ли я… в присутствии вашего величества….

— Полноте, месье, — грустно сказала королева, — при чем здесь мое «величество»! Вы колдун, а я несчастная женщина, которая хочет узнать свою судьбу!

Говоря это, она уставилась пытливым взглядом в лицо Генриха, как бы желая проникнуть в его душу.

— Итак, — сказала Екатерина, — вы читаете в звездах?

— О, очень несовершенно, ваше величество!

— Вы предсказываете будущее?

— И часто ошибаюсь.

— Но вы извлекаете из тумана прошлого минувшие события?

— Это гораздо легче, ваше величество! С помощью некоторых каббалистических приготовлений мне иногда удается восстановить прошлое, особенно если события, о которых хотят узнать, произошли не очень давно!

— А, вот как? — сказала королева. — Господин де Коарасс, вы только что встретили меня около Лувра. Можете вы сказать мне, откуда я ехала и что я делала в это время?

— Я попытаюсь, ваше величество!

— Я должна дать вам свою руку?

— Да, ваше величество, но сначала… — Генрих встал и при нялся осматривать комнату. — Что это такое? — спросил он, указывая на пузырек с бесцветной жидкостью, стоявший на камине.

— Это симпатические чернила!

Генрих взял пузырек и поставил его на стол, у которого сидела королева.

— А теперь умоляю ваше величество разрешить мне зажечь вот эту свечу и опустить шторы!

— Делайте, что нужно, — сказала королева. Генрих опустил шторы, зажег свечу и сел у стола.

— Вот теперь прошу ваше величество дать мне левую руку! Генрих важно взял протянутую ему руку, а другой рукой поднял флакон и стал смотреть сквозь него на пламя свечи.

Х

Генрих великолепно разыгрывал колдуна, но все же другая, менее суеверная, чем королева, женщина едва ли попалась бы на такую дешевую удочку.

Принц долго и внимательно разглядывал поочередно то флакон с чернилами, то руку королевы.

— Я вижу, — сказал он наконец, — что ваше величество входит в какое-то подземелье…

— Где это подземелье? — спросила королева.

— Нет могу сказать наверное, но где-то около воды…

— Это так! Дальше?

— Я вижу, как ваше величество входит в душную, зловонную камеру, в углу которой на соломе валяется человек…

— И это так.

— Вы оживленно говорите что-то сопровождающему вас мужчине, но он качает головой и усаживается невдалеке от вас…

— Кто этот мужчина?

— Не вижу… его лицо в тени… Но вот пламя факелов покачнулось от движения воздуха… Ба! Да это Крильон!

— И опять верно! Ну а кто тот человек, который лежит на соломе?

— Это… это… Рене! — ответил принц после недолгого внимательного разглядывания флакона.

— Правда! — сказала пораженная Екатерина. — Что я говорю Рене?

— Вы говорите с ним о ком-то, кого я знаю…

— Кто же этот «кто-то»?..

— Не знаю! Постойте… Господи! Да ведь это я, и Рене говорит обо мне с ужасом!

— А я?

— Вы не верите ему… вы… вы считаете меня просто шарлатаном!

Если у королевы и оставалась еще хоть тень сомнения, то при последних словах принца всякое сомнение должно было исчез нуть. Действительно, могла ли она предположить, что принц лишь повторяет ей все то, что она только что рассказывала Маргарите, которой жаловалась на дерзость Крильона и на ужасные условия заключения Рене? Ведь она не знала о существовании тайника и смотрового отверстия, как же могла она допустить мысль, что сир де Коарасс просто подслушал ее рассказ принцессе, а не разгадал прошедшее благодаря своим познаниям в тайных науках?

— И что всего страннее, — продолжал Генрих, — вы говорите с Рене на таком языке, которого я не понимаю. Если бы мне пришлось присутствовать при этом разговоре, я не уловил бы ни слова, но теперь пузырек передает мне смысл ваших слов!

Королева изумлялась все больше и больше. Никогда еще шарлатанство Рене не приводило к таким результатам!

— Странно! — сказала она. — Ну а что я говорю дальше Рене?

— Вы даете ему обещание.

— Какое обещание?

— Спасти его!

— Как вы думаете, удастся ли мне сдержать это обещание?

— О да, ваше величество! — уверенно ответил Генрих, подумавший: «Это можно всегда обещать, а если я и ошибусь, то тем лучше!»

— В самом деле? Так я сдержу это обещание? — сказала королева, облегченно переводя дух. — Ну а каким образом удастся мне сделать это?

Казалось, что этот вопрос привел колдуна в замешательство. Он закрыл глаза, как бы совещаясь с невидимым миром, потом раскрыл их снова и пытливо впился во флакон пламенным взглядом.

— Я вижу, как вы едете по мосту, — сказал он. — Вот вы входите в какой-то дом, с вами говорит человек…

— Каков он собою?

— Он одет в судейское платье… Да, это судья!

—  — Что делает теперь этот судья?

— Он идет куда-то…

— Куда?

— Сюда.

— Зачем?

— Чтобы дать вам возможность сдержать обещание, данное Рене!

— Когда он придет?

— Между девятью и десятью часами! Екатерина была поражена точностью всех этих откровений и захотела с помощью колдуна узнать судьбу Паолы.

— Теперь вызовите перед собой мост Святого Михаила и скажите, что там произошло! — приказала она.

Генрих опять взял пузырек с симпатическими чернилами и принялся рассматривать его.

— Я вижу, что на мосту перед лавочкой Рене собралась большая толпа народа! — сказал он.

— Дальше!

— Вот подъезжают носилки, сопровождаемые двумя замаскированными всадниками… Из дома выходит женщина, садится в носилки, которые трогаются в путь…

— Следуйте за ними!

— Носилки двигаются по берегу Сены… Вот они выезжают за город… Но что это? Женщина выходит из носилок, один из всадников сажает ее в седло позади себя, и все трое быстрым галопом мчатся дальше.

— Куда они едут?

— По берегу Сены… Наступают сумерки… Я не вижу!

— Посмотрите хорошенько! — настаивала королева.

— Темно… не вижу… устал! — пробормотал Генрих, бессильно откидываясь на спинку стула.

— Но я хотела бы узнать от вас еще одну вещь, господин де Коарасс, — сказала королева.

— Спрашивайте, ваше величество! Быть может, я еще буду в силах ответить вам!

— Вы сказали, что предсказание цыганки сбудется, но в то же время говорите, что судья найдет средство спасти Рене. Как же совместить то и другое?

— Должно быть, всадник, похитивший Паолу, не женится на ней и не обольстит девушку.