Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2
В кают-компании позванивала посуда. Кое-что начал укачиваться и поспешил лечь.
Плавучий лазарет продолжал идти параллельным курсом с броненосцами, держась в нескольких кабельтовых от них.
С наступлением темноты были зажжены все огни. Все иллюминаторы были открыты и освещены.
Этими мерами Охотский хотел предохранить пароход от случайных нападений японских миноносцев, которые, пользуясь темнотой, ринулись в атаку на отступающие русские суда. Но, двигаясь параллельным курсом с эскадрой, он тем самым указывал противнику ее местонахождение, поэтому с «Пересвета» сигналом приказали или отойти и лечь на другой курс, или, потушив огни, подойти под охрану эскадры. Капитан «Монголии» предпочел находиться подальше от места схватки и вышел за пределы досягаемости артиллерийских снарядов. Увеличив ход, он стал обгонять медленно двигающуюся русскую эскадру.
Заметив это, пассажиры начали умолять капитана не уходить от броненосцев.
– Если же мы будем одни, то японцы наверное захватят нас и отведут к себе. Никто об этом и не узнает.
Охотский заколебался. Но в это время мимо парохода в сторону русской эскадры проскользнули легкими тенями японские миноносцы, и почти тотчас же в темноте заблистали выстрелы броненосцев и неподалеку в море упало несколько снарядов.
– Право руля! – испуганно скомандовал капитан, и «Монголия» на всех парах стала удаляться от эскадры.
Рива поднялась на палубу. Ночной ветерок приятно освежал лицо. Звезды мерцали над головой. Волны мерно покачивали быстро идущий пароход, изредка обдавая палубу мелкими солеными брызгами. Висящие на стрелках спасательные шлюпки тихо поскрипывали в такт качке. Из открытого люка доносилось ровное дыхание машины.
На палубе было пусто. Рива отошла к корме и, облокотившись на планширь[12], напряженно глядела в сторону русской эскадры. Канонада то затихала, то разгоралась с бешеной силой. Ни на одном из кораблей не светились прожекторы. Броненосцы скрывались во тьме, желая избежать минных атак.
«Как, однако, растянулась наша эскадра!» – подумала Рива.
В это время совсем по носу «Монголии» неожиданно выплыл силуэт большого военного корабля – пароход едва смог избежать столкновения с ним. Тотчас мимо борта проплыл, освещенный огнями с «Монголии», японский легкий крейсер. С него что-то кричали поанглийски в мегафон, закончив свое обращение русской бранью.
Рива как зачарованная смотрела на серо-вороной корабль с чуть поблескивающими в темноте длинными тонкими пушками, из которых, быть может, сегодня были убиты ее друзья и знакомые на русских судах И она содрогнулась при мысли, что в числе погибших может быть и ее Андрюша.
– Куда мы держим путь? – спросила она у подошедшего к ней Фейгельсона.
– Боюсь, что в преисподнюю! То нас обстреливали, сейчас чуть не протаранили, а впереди еще минные поля у Артура.
– Так мы возвращаемся домой? Но почему же тогда мы не идем параллельно эскадре?
– Чтобы японские миноносцы, упаси бог, не приняли нас за военный корабль и не отправили прямо на дно.
– Когда же мы попадем в Артур?
– Надо думать, что наш капитан не решится в темноте проходить минные заграждения, и мы будем на месте не раньше утра.
– Только бы наша эскадра добралась туда благополучно. Если какой-нибудь из кораблей потонет, то мы даже не сможем спасти раненых и тонущих.
– Сейчас надо думать о своем спасении, а не о помощи другим.
– Зачем же тогда «Монголии» было выходить в море?
– Про то знает начальство, а я всегда предпочитал морской стихии твердую землю.
Появившийся наверху Петров в бинокль осмотрел горизонт и, недовольно пробурчав: «Куда это нас несет нелегкая!» – поднялся на мостик. После короткого разговора с капитаном о назначении «Монголии» как плавучего лазарета Красного Креста, Петров приказал собрать на спардеке[13] весь медицинский персонал и матросов и обратился к ним с речью:
– Друзья мои! Мы – госпитальное судно Красного Креста и можем свободно уйти в любой нейтральный порт или даже во Владивосток и оттуда вернуться домой в Россию. Японцы нас не задержат, но это будет бегством из осажденного Артура, где, как вы знаете, большая нехватка во врачах, сестрах, санитарах, медикаментах. Наша рентгеновская установка весьма совершенна технически. В Артуре же есть только одна слабенькая установка в морском госпитале. Куда же, повашему, нам следует идти – в Артур или в нейтральные порты?
Почти двести человек с напряженным вниманием слушали своего начальника. Темные силуэты людей чуть вырисовывались на фоне ночного неба.
– Можно мне? – раздался взволнованный голос одной из сестер. Тихая, скромная, обычно малозаметная маленькая девушка неожиданно осмелела.
– По-моему, ответ может быть только один – назад в Артур! Там мы нужны, – значит, туда и должны возвращаться. Конечно, в осажденной крепости мы легко можем погибнуть, но ведь на то мы и русские женщины, внучки севастопольских сестер, чтобы с нашими солдатами делить все трудности и опасности войны.
– Правильно, в Артур, к своим! Верно сказала сестра! – загудели в толпе.
– Вместе жили в Артуре, вместе будем и умирать, – громко проговорил один из матросов судовой команды. – Понадобится – пойдем на фронт, станем к пушкам, возьмем ружья.
– Ваше мнение, господа? – обратился Петров к врачам.
– Пас родина послала в Артур, там мы и должны остаться до конца войны. Уход в нейтральный порт будет дезертирством, – ответил за всех длинный, сухопарый младший врач Миротворцев[14], прибывший в Артур уже после начала войны.
– Придется моей жене овдоветь раньше времени, – прошептал провизор, но громко высказаться не посмел.
– Благодарю вас, друзья, за принятое решение. Русские люди, патриоты своей родины, иначе высказаться и не могли. Позвольте наш импровизированный военный совет считать закрытым, – с чувством проговорил Петров. – Капитан Охотский, прошу вас взять курс на Артур, – обернулся он к командиру «Монголии».
– Я снимаю с себя всякую ответственность, если мы будем потоплены миной или снарядом, – взволнованно ответил с мостика Охотский.
– Как работники Красного Креста мы должны рисковать своей жизнью во имя спасения других, – возразил ему Петров.
Несмотря на все опасения, «Монголия» благополучно подошла на рассвете к Артуру. Рано утром пошел сильный дождь. В предрассветных сумерках на горизонте затемнел массив Ляотешаня. Замедлив ход, «Монголия» уже при дневном свете осторожно остановилась далеко от берега, против самого входа. Тут же стояли «Севастополь», «Паллада» и миноносец «Бойкий». Справа, около бухты Тахе, виднелся «Ретвизан».
