Наталья Павлищева - Ледовое побоище
Так сами новгородцы и придумали способ борьбы с рыцарями. Глядя на них, жена Пестрима смеялась:
– Ну, берегись, рыцари, теперь вам не поздоровится!
Смеялась только до той минуты, пока не поняла, что и муж идет в ополчение. Сразу смеяться перестала, закричала, запричитала дурным голосом:
– Не пущу! Был бы молодой да бездетный, а то ведь… Не пущу!
Пестрим даже растерялся:
– Да ты чего, Агаша? Ведь ходил же с князем на шведа! Как могу не идти сейчас?
Но жена точно чуяла что нехорошее, раскидывала руки поперек двери, закрывая ее собой, словно он собирался уходить немедля. Кузнец разозлился:
– Что кричишь, как не к добру?! Уйди!
Вышел вон, гулко хлопнув дверью. Агафья без сил опустилась на пол у самого порога, горько причитая. Так ее застала соседка, заглянувшая на минуту.
– Ахти, Агаша, что с тобой?! Случилось что?
– Пестрим снова в ополчение иде-е-ет… – разрыдалась женщина.
Паранья всплеснула руками:
– Так ведь все идут, и мой тоже. Чего ревешь, как не к добру?
– Не пущу! – вдруг твердо заявила Агафья.
Но Пестрим как ушел в свою кузню, так и не появлялся уже третий день. Агаша приходила сама, приносила еду, просила поговорить, Пестрим молчал. На четвертый день жена вдруг объявила:
– Так и я здесь останусь.
– Где? – изумился кузнец.
– А вот тут! И жить здесь буду! Ты домой не идешь, так и мне там делать нечего!
С трудом удалось уговорить строптивую бабу не мешать в кузне, уйти домой. Пришлось Пестриму ночевать с Агафьей под боком. Больше пока разговоров про ополчение не заводили.
Зато к князю вдруг пришли новгородские бабы:
– Не вели гнать, княже, вели слово молвить.
Александр подумал, что пришли просить, чтоб мужей да сыновей не забирал, но услышал совсем другое.
Позвал сесть, те подчинились, сели, чинно держась, сложили натруженные руки на коленях. Потом старшая вдруг встала, поправила на голове плат и поклонилась поясно. Князь ответил, не зная, что ожидать следом.
– Ты нас, княже, прости за просьбу такую. Возьми и нас с собой в ополчение.
– Кого?! – широко распахнул на них глаза Александр. – Вас‑то куда?!
Бабы разом загалдели:
– Ты не сомневайся, Александр Ярославич, мы и из лука бить умеем, и багром не хуже твоих ратников подцепить сможем…
Они еще много говорить пробовали, но князь остановил:
– А мужья да дети как же?
Опустила голову та, что речь начала:
– Вдовые мы. И бездетные. А у каких есть, так будет с кем оставить. Возьми, князь.
Александр покачал головой:
– Да то последнее дело, если женщинам надо на войну идти. На что ж тогда мужики нужны?
– Мы ж помочь хотим. Не все вам, мужикам, нас защищать.
Долго уговаривали женщины князя, а Александр женщин. И все же почуял Невский, что не осилит он такой уверенности, не сможет переломить настырных баб. Кивнул согласно:
– А давайте так: коли вече согласится, то возьму.
Поднимаясь, чтобы идти, старшая твердо заявила:
– Согласится!
И была в ее голосе такая уверенность, что князь понял – и впрямь согласится. Но женщин не отпустил:
– Куда собрались?
– Так… по домам… – чуть растерялись бабы.
– А пир пировать?
– Какой пир?
– Плох тот хозяин, что гостей не попотчует. Прошу к столу.
Вече согласилось, пришлось и желающим женщинам осваивать боевую науку. Услышав о таком решении веча, Агаша в тот же день явилась к месту учебы ополченцев. Пестрим ахнул:
– Ты чего это удумала?! С рыцарями биться?
– С тобой пойду! Вот и весь сказ!
Отговорить упорную жену кузнец не смог. Сзади раздался смех воеводы:
– Что, Пестрим, со шведом справился, а с женой не можешь?
– Уйди, не позорь, – попросил кузнец Агашу. Та обиженно надула губы, но на следующий день пришла с младшей сестрой самого Пестрима Матреной. Увидев это, он махнул рукой:
– А, делайте что хотите!
Знать бы кузнецу, что именно жена спасет его, всего израненного, с трудом вытащив из‑под убитой лошади рыцаря, и хотя он не будет дышать, заставит все же везти во Псков. Станет всю дорогу уговаривать, чтоб не умирал, не оставлял ее одну-одинешеньку на белом свете, умоляя Господа даровать жизнь ее любимому. И Господь сжалится, откроет Пестриму глаза. Выходит Агаша любимого, хотя и останется кузнец после похода калекой безручным, потому как порубит ему правую руку немецкий меч. Чуяла Агаша, что может погибнуть муж, потому не пускала, а когда поняла, что все равно пойдет, отправилась на рать и сама. Пусть не билась рядом с мужчинами, только еду им варила, да еще чем помогала, а потом таскала на себе раненых, перевязывала трясущимися руками кровавые следы боя, помогала ковылять к обозу тем, кто мог стоять на ногах.
Вятич пропадал у Невского днями и ночами. Нет, ночевал он, конечно, дома, но в остальное время был занят подготовкой конницы самого князя. Умение моего мужа биться пришлось Александру Ярославичу по вкусу, и он привлекал опытного сотника для обучения молодых.
Но еще больше времени они проводили за разговорами. Вятич, как мог, объяснял Невскому принцип организации и жизни рыцарских орденов. Того и убеждать не надо, сам прекрасно понимал, что смертельная схватка не за горами, и победит в ней не тот, у кого не только выучка у ратников лучше, в этом рыцарей перещеголять трудно, а скорее тот, кто окажется хитрее.
Александр Ярославич не мог класть много жизней и сил в этом столкновении, его со всех сторон окружали враги, ослабнуть нельзя, значит, придется действовать так, чтобы побеждать малыми силами, даже приведя на поле боя многие.
Невскому удалось привести в Новгород Низовские дружины из Владимира, Суздаля, Переяславля. Прекрасным помощником будет младший брат князь Андрей Ярославич, которому не удалось долго побыть новгородским князем, но обиды на город не держал. Князь Александр никому не говорил, но это и без слов понимали все умные люди: чтобы прислать помощь сыну, Великий князь Ярослав оголил свое собственное княжество. Напади в тот момент монголы, и защищаться нечем. Потому не мог проиграть Невский, не мог зря положить множество жизней, погубить дружины.
Даже владыка Спиридон не сразу поверил, что князь Ярослав на такое решился.
– А как же сам мыслит?
– А он к Батыю на поклон ехать собрался.
Я, услышав такое, обомлела:
– Вятич, ну почему у Руси такие князья, а? Сам на поклон… его еще даже не вызывали…
– Все сказала? А теперь думай. Без отцовской помощи Невскому не выстоять, рыцари под себя всю Новгородчину подомнут, проглотят и не подавятся. А отдать дружины, как сделал князь Ярослав, значит себя подставить под удар ордынцев. И остановить его можно только одним путем: поехать и поклониться с подарками! Понимаешь, замирить хоть на время, пока защищаться вообще нечем. Дружины в Новгороде, а Батый совсем рядом. При таком раскладе и шею склонишь, и дары дарить будешь.
