Игорь Болгарин - Седьмой круг ада
Как поминальные свечи векам давно минувшим, вздымались на дальней окраине Севастополя беломраморные колонны Херсонеса. О многом бы могли рассказать развалины некогда грозного и богатого города-государства: о том, как возводили здесь античные греки дома и храмы, как разбивались о стены города волны разноплеменных захватчиков…
Было здесь тихо, сонно. За мраморными колоннами плескалось море. Бондаренко пришел в Херсонес с номером «Великой России» в кармане тужурки.
Нетерпение привело Бондаренко в Херсонес раньше назначенного времени – почему-то он был уверен, что и человек из Центра поступит так же. Внимательно и незаметно оглядывал он каждого, кто забрел в этот час в развалины давно умершего города.
Вот ходит между разрушенных стен мечтательная девушка в холщовом платье с изящным томиком Андрея Белого в руках. За нею на почтительном расстоянии следует юноша-гимназист. Вот пожилая чопорная пара – мужчина бережно поддерживает свою спутницу под руку. Они бредут меж развалин, словно отыскивают ушедшую в прошлое жизнь…
Отзвучали вдали четыре низких удара колокола, отгудели четыре часа заводские трубы на судоремонтном.
За облаками изъеденных временем стен Бондаренко увидел высокого немолодого мужчину в кремовом чесучовом костюме и решил, что это, вероятнее всего, он. Опираясь на украшенную серебряными монограммами трость, тот стоял перед остатками базилики и оглядывался, похоже кого-то поджидая. Бондаренко подошел, остановился рядом. Мужчина взглянул на него, сказал:
– Древность, какая седая древность!..
Бывший профессор столичного университета, привыкший делиться с аудиторией каждой своей мыслью, он томился одиночеством и, увидев Бондаренко, обрадовался появлению хотя бы одного слушателя.
Несколько минут Бондаренко терпеливо слушал журчащую речь профессора, потом понял, что конца импровизированной лекции не будет, и, воспользовавшись короткой паузой в рассказе, поспешно отошел.
Потом внимание Бондаренко привлекли идущий к берегу ялик с одиноким гребцом и приближающаяся к Херсонесу коляска – в ней кроме кучера вальяжно восседал какой-то тип в канотье и светлом костюме. Издали вглядевшись в его худощавую фигуру, различив резковатые черты лица, Бондаренко мысленно чертыхнулся и скрылся за невысокой стеной: несколько раз мельком он видел этого человека, но был уверен, что запомнил его на всю жизнь. Хотя, может, ошибся?
Бондаренко осторожно выглянул из-за стены… Нет, так и есть: по расчищенной, присыпанной желтым песком дорожке неторопливо и уверенно, с надменным выражением на лице, шел совладелец банкирского дома Федотов. «Ишь ты, тоже на экскурсию захотелось? – едва ли не с обидой подумал Бондаренко. – Ну-ну, гуляй-прогуливайся! Скоро догуляешься!»
Уже причалил к берегу ялик, и плотный, средних лет мужчина в толстовке выпрыгнул на песок, внимательно огляделся… Похоже, что это он и есть! Стараясь оставаться незаметным для константинопольского коммерсанта, Бондаренко быстро пошел к берегу. Остановился возле ялика так, чтобы прибывший мог увидеть газету в правом кармане тужурки.
Окинув Бондаренко спокойным взглядом, человек в толстовке достал из ящика переносной мольберт, закинул на плечо ремень и направился к останкам собора. Опять не то…
Меж тем время уже подходило к пяти. Бондаренко вернулся к стене, из-за которой удобно было наблюдать за происходящим, достал из кармана газету, развернул – неужели напутал что-то, неправильно понял шифрованное объявление. Так ведь нет же! И место это – Херсонес, и время – с трех до пяти. Нет, ошибка исключалась.
Водворив «Великую Россию» в карман, Бондаренко невесело вздохнул: надо же, не успел толком порадоваться, как появилось опасение, что долгожданная встреча может не состояться.
Сколько надежд вселило в него скупое объявление в официозной врангелевской газете!
Но бежали минуты, истекало контрольное время встречи, а человек, которого Бондаренко ждал, не появлялся!
Легкий скрип гравия послышался за спиной, Бондаренко резко обернулся. В метре от него стоял константинопольский коммерсант. «Да что же это такое! – недобро подумал Бондаренко. – Только этого мне не хватало!»
– Интересно бы перенестись в то время, не правда ли? Кто стоял на этом самом месте в этот самый день тысячу лет назад?
«Тебе-то какое дело!..» – хотел было ответить Бондаренко, но тут же сообразил, что это ведь слова пароля. И от этого он даже на какое-то время лишился дара речи и лишь после большой паузы выдавил из себя ответ на пароль:
– Тысячу лет назад здесь, судя по всему, был пустырь. Или площадь. Кто может сказать теперь это определенно!
– Определенно – лишь тот, кто жил в те времена.
После этого Бондаренко наконец поверил, что это не случайность, что перед ним тот самый человек, которого он так долго ждал.
– Вы – Петрович? – тем не менее удивленно спросил он.
– Называйте меня так, если вам это удобно… Я чувствую, коммерсант Сергеев внушал вам больше доверия, – слегка улыбнулся Фролов. – Кстати, он хорошо о вас отзывался, Степан Иванович!
– Мы с ним жили душа в душу, – постепенно осваиваясь с мыслью, что этот надутый, надменный константинопольский барышник и есть человек из Центра, сказал Бондаренко и, помедлив, спросил: – Так все же как мне вас называть?
– Лучше всего Василием Борисовичем. Чтоб далеко не отступать от легенды. – На этот раз Фролов улыбнулся широко, доверчиво, с его лица слетела барская надменность, осталась лишь глубокая усталость.
Так они встретились: подпольщик Степан Бондаренко и чекист Петр Тимофеевич Фролов – он же Петрович, он же совладелец банкирского дома «Борис Жданов и К°» Василий Борисович Федотов.
– Как же так… – Бондаренко провел по лицу ладонью, будто смахивая остатки сновидения. – Как же так! Мы же только вчера о вас говорили, поминали недобрым словом. За караваны, – признался он. – Еще бы день-два, и…
– Знаю. Подполье вынесло решение меня ликвидировать, – спокойно сказал Фролов.
– Но откуда вам это известно? – огорошенно спросил Бондаренко.
– От начальника контрразведки полковника Татищева. Из его слов я понял, что в подполье внедрен провокатор.
– Та-ак, – тяжело выдохнул Бондаренко. – Но у меня ведь все те же люди, с которыми я работал еще с Сергеевым… Разве что…
– Да-да! Имеет смысл повспоминать.
– К нам присоединилась группа Красильникова. Но никто из них…
– Семена Красильникова? – настал черед Фролова удивляться. – Я правильно понял: Семена Красильникова?
– Да. Вы знакомы?
Фролов не ответил. Оглянувшись вокруг, он предложил:
– Пойдемте куда-нибудь на бережок.
