Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур
«Моя охотничья свора», — криво улыбнулся Лотар, оглядывая собравшихся с выражением, в котором сквозили в равной степени нежность и отвращение. По правде говоря, слово «разбойник» наполнялось своим прямым смыслом при одном только взгляде на этих людей, не знавших ни роду, ни племени и не подчинявшихся никаким законам. Лотар посмотрел на их лица, освещенные пламенем костра.
«Словно наполовину прирученные волки, которые задерут меня на части при первом же проявлении слабости».
— Ну что, сыновья хитрой гиены, слушайте, что я вам скажу. Мы отправляемся на поиски санов, этих маленьких желтых убийц.
Глаза четверых загорелись от охотничьего азарта.
— Мы также ищем белую девушку, которую они держат у себя в плену. Того, кто нападет на ее след, ждет награда в сто золотых соверенов. А вот как мы будем вести поиск… — И, разгладив песок у себя под ногами, Лотар нарисовал веточкой план действий.
— Фургоны последуют по линии водоемов здесь и здесь, а мы сможем разойтись по разным направлениям вот сюда и сюда. Все вместе мы, таким образом, сумеем прочесать пятьдесят миль этой территории.
Итак, они поскакали на восток, как и планировал Лотар, и в течение первых же десяти дней наткнулись на след маленькой группы бушменов. Лотар дождался остальных, и все четверо отправились по следам, оставленным крошечными детскими ножками.
Продвигались с чрезвычайной осторожностью, внимательно осматривая простиравшееся перед ними пространство в подзорную трубу и обходя стороной любые участки, где могла быть устроена засада. Мысль об отравленной стреле, вонзающейся ему в грудь, заставляла Лотара вздрагивать каждый раз, когда он начинал думать об этом. Пули и штыки были орудиями его ремесла, их он не боялся, но вонючие яды, которые намешивали эти маленькие пигмеи, лишали всякого мужества. Лотар ненавидел своих противников тем больше, чем ближе с каждой милей, изматывающей нервы, подходили к ним, двигаясь по извилистому следу.
По нему было видно, что в группе восемь бушменов: двое взрослых мужчин и две женщины, вероятно, их жены. Кроме того, четверо детей, двое грудных и двое таких, что уже могли идти самостоятельно.
— Дети их задерживают, — со злорадством произнес Варк Яан, — они не смогут двигаться в прежнем темпе.
— Один мне нужен живым, — предупредил Лотар. — Необходимо узнать о девушке.
Бабушка-рабыня Варк Яана научила его языку бушменов в достаточной степени, чтобы допросить пленного, и готтентот с усмешкой сказал:
— Лишь бы поймать одного из этих негодяев, и он заговорит у меня как миленький, будьте уверены.
Бушмены охотились и искали съедобные растения, партия Лотара нагоняла их очень быстро. И уже находилась всего в часе езды, когда саны своим звериным чутьем унюхали присутствие врага.
Лотар обнаружил место, где бушмены поняли это, и место, где их след пропал.
— Они стали заметать следы, — промычал он в ярости. — Слезайте с лошадей и ищите.
— Тащат детей, — присел на корточки Варк Яан. — Их недоноски слишком малы, чтобы заметать следы. Женщины быстро устанут под такой тяжестью.
Хотя казалось, что след оборвался, и даже опытному Лотару земля впереди виделась нетронутой, тем не менее Варк Яан и Сварт Хендрик продолжали двигаться, подмечая некоторые признаки бега санов.
Преследователям пришлось спешиться, чтобы получше рассматривать путь, но они все-таки нагоняли Санов, и через час Сварт Хендрик кивнул, криво усмехнувшись.
— Женщины выдохлись и оставляют больше следов, да и движутся теперь совсем медленно. Мы их вот-вот настигнем.
Далеко впереди женщины-бушменки, изнемогая под тяжестью собственных детей, постоянно оглядывались и тихонько постанывали. Лошади врагов, показавшиеся на другом конце равнины, в горячем колышущемся воздухе выглядели огромными и вскоре превратились в настоящих чудовищ, но даже устрашающий вид этих гигантов не мог заставить женщин ускорить бег.
— Значит, мне пора стать ржанкой, — сказал старший из охотников, имея в виду то, как эта птица притворяется раненой и отводит хищников от своего гнезда. — Если я заставлю их последовать за мной, я сделаю так, что лошади будут сгорать от жажды. И тогда, достигнув следующего водоема, вы напьетесь и наполните яйца-бутылки, а потом…
Бушмен протянул жене закупоренный рог с ядом, и никакие слова ему произносить уже не пришлось. Отравить водоем было таким отчаянным деянием, что никто не хотел обсуждать это.
— Если вы сможете убить лошадей, вы спасены. Я постараюсь, чтобы у вас было побольше времени.
Приблизившись к своим детям, бушмен быстрым движением коснулся их век и губ, благословляя и прощаясь, а те с тревогой в глазах только молча смотрели на него. Когда же он подошел к жене, родившей ему двух сыновей, она тихонько завыла, упав на колени. В его взгляде появился упрек, ясно говоривший: «Нельзя выказывать страх перед малышами».
Затем, скинув с себя одежду и мешок, старик наклонился и прошептал молодому бушмену, своему товарищу по охоте:
— Будь отцом моим сыновьям.
Вручил ему свою сумку и, отступив на шаг, велел:
— А теперь идите!
Наблюдая, как его клан движется трусцой прочь по равнине, старик-бушмен перетянул свой крошечный лук, а затем осторожно развязал полоски кожи, закрывавшие наконечники стрел. Семья исчезла за кромкой равнины, и он повернулся, чтобы бежать навстречу своим преследователям.
Лотар злился из-за того, что они медленно идут. Он знал, что добыча всего в каком-нибудь часе пути, но опять потеряли след, и пришлось сделать остановку, пока следопыты искали его. Они находились на открытой местности, на плоской равнине, простиравшейся до самого горизонта. Сухая земля была утыкана темными пучками низкорослого кустарника, плясавшими и подпрыгивавшими в горячем воздухе. Даже в подзорную трубу невозможно было разглядеть что-либо на расстоянии дальше мили, не говоря уже о человеческой фигурке.
Лошади страшно устали, очень скоро их надо поить. А это означало, что на целый час Лотар будет вынужден прервать погоню и повернуть к фургону с водой. Он снова поднес подзорную трубу к глазам, но дикий выкрик заставил его резко обернуться. Сварт Хендрик указывал влево. Там готтентот Вуил Лип пытался удержать свою лошадь, которая с громким ржанием поднималась на задние ноги, волоча за собой наездника и поднимая в воздух целые облака пыли. Он был абсолютно беспомощен, потому что обеими руками ухватился за поводья (ружье торчало из чехла на седле), а потом зацепился за колючий куст и растянулся в пыли.
Когда-то Лотар слышал, что, учуяв дикаря-бушмена, лошади начинают вести себя так, словно поблизости лев, но не верил этому.
Как по волшебству, словно из-под земли, рядом выросло человеческое существо. Крошечная обнаженная фигурка, будто сошедшая со страниц сказки, стояла всего в двадцати шагах от волочившегося наездника. Сколь невероятным это ни казалось, но существо, должно быть, скрывалось за низеньким кустиком, где и зайцу было не спрятаться.
Пока Лотар в безмолвном ужасе наблюдал за ним, маленький человечек вытащил стрелу и пустил ее. Она летела, похожая на пылинку, высвеченную солнцем, а бушмен тем временем круто развернулся и помчался в противоположную сторону.
Люди Лотара орали и пытались сесть на лошадей, но тех обуял необъяснимо дикий ужас, они кружили и рвались из рук. Лотару первому удалось вскочить на коня. Он не дергал за поводья, а, ухватившись за загривок лошади, вспрыгнул в седло и поскакал.
Бегущий бушмен уже почти скрылся из вида среди танцующих в раскаленном воздухе кустиков, несясь с невероятной скоростью. Человек, в которого он выстрелил, отпустил коня и кое-как поднялся с земли. Стоял, широко раздвинув ноги, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
— С тобой все в порядке? — на ходу выкрикнул Лотар и увидел стрелу.
Наконечник вонзился глубоко в щеку, а древко опустилось Вуил Липу на грудь. Готтентот со странным недоумением поглядывал на Лотара, когда тот, спрыгнув с лошади, схватил его за плечи.
