Луи Бриньон - ДАрманьяки
Ваш…………………..Филипп!
P.S. Если вы решите не отвечать на это письмо, передайте гонцу, что ответа не будет. Я всё пойму, без слов. И ещё: я не поставил слово в середине. Сделайте это сами!»
Глубоко вздохнув, Луиза сложила письмо. Она долго и горячо молилась, а когда вернулась во дворец, передала гонцу, что ответа не будет. И сразу после этого уединилась в своих покоях.
Глава 27
ТАНЬГИ НАКОНЕЦ ДОЖДАЛСЯ МЕССЫ
Филипп лежал с закрытыми глазами в своей опочивальне и сотый раз задавался вопросом, правильно ли он поступил, написав письмо Луизе. Не легче ли было просто сделать вид, что он любит ее, и оставить всё, как было. Не было сомнений в том, что Луиза принимала его как супруга, но после его письма всё могло измениться. В любом случае Филипп не хотел скрывать того, что произошло. Он не собирался прятать своих чувств. Он и так боролся с собой, сколько мог. Чувство к Мирианде оставалось, но Филипп понимал, что Луиза начинает притягивать его. Если она сможет понять его, то возможно, со временем, он сможет забыть Мирианду. Нет, поправил себя Филипп, он не сможет забыть Мирианду. Он, возможно, сможет забыть о чувстве, которое питает к ней. Если сможет, конечно. Мысли Филиппа перешли на Таньги. Он и понятия не имел, что собирался предпринять Таньги. И конечно, Филипп в душе не верил, что ему удастся справиться с орденом. Надеяться на это мог лишь глупец, который не сознавал всей мощи этих людей. «Главное, чтобы Таньги вернулся живым, – думал Филипп, – достаточно смерти Одо и Антуана. Я не могу больше терять своих друзей». При этой мысли Филипп невесело усмехнулся. Его преследовал рок. Все близкие люди, которые оказывались рядом с ним, погибали, а он оставался в живых. И когда это кончится? Филипп повернулся на бок и подложил руку под голову, намереваясь уснуть. Но, как часто это бывало с ним, ему так и не удалось это сделать. Внизу раздался какой-то шум. Филипп услышал громкие голоса, а через некоторое время в коридоре раздались шаги, и дверь в его покои отворилась. В комнату влетел хохочущий Таньги, а вслед за ним Жорж де Крусто, который только и делал, что повторял:
– Расскажи, Таньги, ну расскажи, как всё было, чёрт бы тебя побрал!
Луч надежды мелькнул в сознании Филиппа. «Неужели…» – дальше он не успел подумать.
– Платите по счетам, монсеньор, – вскричал хохочущий Таньги, – ваши враги в данное время находятся по пути в ад, где наверняка их примут с почётом!
– Таньги, – Филиппа в одно мгновение сдуло с кровати, – Таньги, неужели тебе удалось это сделать? Но как? Как возможно уничтожить таких могущественных врагов за столь короткое время?
Таньги перестал смеяться и, глядя на ошеломлённое лицо Филиппа, постучал пальцем по своей голове.
– С помощью вот этого приспособления, мой друг! Надеюсь, я не слишком разочаровал тебя, управившись с твоими делами намного раньше, чем обещал?
– Мне не верится, Таньги, просто не верится, – Филипп недоумённо покачивал головой.
Таньги улыбнулся обоим друзьям.
– За бутылочкой доброго вина я, пожалуй, расскажу вам историю гибели ордена, который на поверку оказался не столь могущественным, если не считать моего противника, который едва не отправил меня на тот свет и несчастного Пьера Кошона.
– Ты видел его преосвященство? – вскричал Филипп.
– Я видел его преосвященство, а вернее, его мёртвое тело. Епископа растерзали на моих глазах!
– Спускайтесь в зал, я лично схожу в винный погреб.
– Вот это я понимаю, – весело закричал Таньги. – И поторопись, мой друг, я с самого утра не пил даже глотка воды, надеясь сохранить достаточно жажды, чтобы опустошить твой погреб. И чувствую, что мне это по силам.
Филипп сбежал вниз. Пробежал мимо нескольких слуг. У самого погреба он едва не свалил пожилого виночерпия, который и так едва держался на ногах по причине весёлого настроения. Но Филипп не обратил на него внимания, что и было видно по его поведению, и нырнул в открытую дверь погреба. Через минуту он уже выбегал, держа в руках порядочное количество бутылей довольно внушительных объёмов. Когда он прибежал в зал, Жорж де Крусто успел распорядиться насчёт еды. Не дожидаясь, пока еда появится на столе, де Крусто наполнил кубки вином. Таньги встал, собираясь провозгласить тост.
– Упокой Господь чёрные души этих мерзких людишек и упокой Господь душу нашей королевы, – с пафосом произнёс Таньги и тут же, словно что-то вспомнив, обратился к Филиппу:
– Ты, как мне помнится, обещал выполнить любое моё желание?
– Обещал, – подтвердил Филипп.
– Надеюсь, граф, вас не надо спрашивать, сдержите ли вы своё слово?
– Ни в коем случае, – улыбаясь, ответил Филипп и услышал над ухом шёпот де Крусто:
– Берегись, Филипп, Таньги задумал какую-то подлость!
Сразу после этих слов раздался печальный вздох Таньги, и он произнёс:
– Закажешь упокойную мессу в память о нашей доброй королеве!
– Таньги, она жива! Нельзя заказывать упокойную мессу, если человек не умер!
– Для королевы сделаем исключение, – отозвался Таньги, – она несомненно заслуживает этой чести. К тому же мне так хочется услышать хорошие, добрые слова про нашу королеву, – Таньги снова вздохнул, – при её жизни мне точно это не удастся!
– Твоя взяла, Таньги, – согласился Филипп и с явным нетерпением добавил, – а теперь рассказывай, что происходило в Париже!
Таньги опорожнил содержимое кубка, и, пока де Крусто наполнял кубки, он начал рассказывать. Филипп и де Крусто вначале слушали его молча, но потом всё чаще и чаще звучал смех. Нередко они перебивали Таньги вопросами, на которые он подробно отвечал. Рассказ Таньги длился до самого утра. На столе лежала дюжина пустых бутылок и почти столько же полных, когда он наконец закончил свой рассказ.
Филипп, который был уже изрядно навеселе, встал со своего места, шатаясь, подошёл к Таньги и обнял его. Де Крусто проделал то же самое вслед за Филиппом.
– Клянусь честью, – слегка запинаясь, произнёс Филипп, – у королевы будет самая лучшая месса, которая только может быть.
Они не стали ограничиваться выпитым, так как Таньги справедливо предположил, что дюжина бутылок, стоявшая перед ними, заслуживает достойного внимания. Они продолжили начатое. Слуги удивлённо косились на Филиппа, за которым прежде не наблюдалось подобных пристрастий. Когда возле них появился лекарь, у которого был вопрос к Филиппу, тот был уже изрядно навеселе и не стал его слушать, а попросту посадил рядом с собой и поставил перед ним наполненный вином кубок. В полный разгар веселья появился один из стражников с сообщением, что его хочет видеть некий цыган.
– Цыган? – несмотря на хмель в голове, он удивлённо посмотрел на стражника.
