Мишель Зевако - Тайна королевы
Как знать, не в этом ли и состоял замысел Кончини? Не намеренно ли он обошелся столь сурово с Ландри Кокнаром? Ведь он понимал, что благородный юноша ни за что не решится бежать один, бросив своего спутника на произвол судьбы. Но как бы там ни было — согласно ли коварному замыслу Кончини или же всего лишь по воле случая, — Вальвер, видя бедственное положение Ландри Кокнара, отказался от мысли о побеге и решил разделить участь своего верного оруженосца.
Отряд неспешно тронулся в путь. Пленники ехали порознь, окруженные многочисленной охраной, не спускавшей с них глаз. Впереди отряда, шагах в десяти, ехали Кончини и Роспиньяк. Оба шутили и смеялись — словом, пребывали в превосходном настроении, хотя причины для этого у них были разные: Кончини ликовал, что ему удалось захватить Одэ де Вальвера и Ландри Кокнара; Роспиньяк был доволен, что юная цветочница уехала одна, без Кончини. Здесь уместно будет сказать, что отъезд девушки вместе с королевой в носилках Ее Величества необычайно удивил Роспиньяка. Ведь и он, и его люди не догадывались, что их хозяин, равно как и королева, признали в уличной цветочнице свою дочь. Напомним: Роспиньяк чуть было не убил Кончини из ревности — столь жгучей была его страсть к красавице.
Итак, Кончини и Роспиньяк находились впереди, беседуя о пустяках; при этом каждый думал о своем и вовсе не собирался выдавать спутнику свои истинные мысли. Добравшись до улицы Вожирар, они свернули налево, то есть поехали прямо по вышеупомянутой улице. Гвардейцы и пленники очень отстали от них; они все еще неспешной трусцой двигались по улице Кассе, когда Кончини и Роспиньяк уже проехали значительное расстояние по улице Вожирар.
Внезапно что-то огромное и тяжелое свалилось на круп лошади Кончини. Бедное животное от неожиданности даже присело на задние ноги. «Рогсо Dio!» — звучно выругался Кончини. Одновременно с этим он попытался обернуться, чтобы посмотреть, что же это упало на его коня, но тут же почувствовал, как чьи-то сильные руки, словно стальные клещи, обхватили его. Вырываться было бесполезно. Раздался резкий насмешливый голос, который, как ему показалось, он уже когда-то слышал; сейчас в этом голосе звучала неприкрытая угроза:
— Слезайте, Кончини!
От этих слов у Кончини по спине побежали холодные мурашки. Ему хотелось кричать, звать на помощь, но слова застревали у него в глотке. Его охватил панический страх; к тому же стальные пальцы, выпустив его плечи, безжалостно сдавили ему горло, едва не придушив его, будто цыпленка.
С ужасом Кончини почувствовал, что его хватают, приподнимают, вырывают из седла, и как набитое соломой чучело швыряют вниз. Однако он не долетел до земли: его мгновенно подхватили два демона, как будто нарочно выскочившие в эту минуту из преисподней. Страшно ругаясь, демоны крепко держали его под руки и явно не собирались отпускать. Человек же, который сначала напугал Кончини, а затем легко, словно пушинку, выбросил его из седла, стремительно соскочил с коня и оказался на земле почти одновременно с итальянцем.
Не станем больше испытывать ваше терпение и скажем — хотя, полагаю, вы уже и сами догадались, — что этим человеком был шевалье де Пардальян. Что же касается демонов, выскочивших, разумеется, не из преисподней, а из придорожной канавы, где они прятались до поры до времени, то это были Эскаргас и Гренгай, два верных приятеля сына Пардальяна… и давнишние знакомцы Кончини.
Дерзкое нападение произошло столь стремительно, что ни Роспиньяк, ни тем более все еще неспешно двигавшиеся по улице Кассе гвардейцы ничего не поняли.
Воспользовавшись благоприятным моментом, Эскаргас и Гренгай, заранее получившие подробнейшие указания, не стали терять времени даром. Не успел Кончини опомниться, как все его оружие уже перешло в руки нападавших. Но главное было в другом: мало того, что он остался безоружным, так еще и к горлу его приставили острый стальной клинок.
— Как вы теперь себя чувствуете, синьор Кончини? — раздался насмешливый голос Эскаргаса. — Давненько мы с вами не видались, хи-хи!..
— Вы по обыкновению великолепны, достойнейший синьор Кончини, — серьезно добавил Гренгай.
И самым что ни на есть любезным тоном завершил:
— Как все-таки тесен мир!
— Увы! — горестно вздохнул Эскаргас. — Я уверен, что синьор Кончини забыл нас!
— Сильные мира сего так забывчивы, так неблагодарны! — философски заметил Гренгай.
Приятели забавлялись, словно расшалившиеся мальчишки. Они прекрасно понимали, что их бывший хозяин давно узнал их. Действительно, Кончини дрожащим от охватившего его панического ужаса голосом пролепетал:
— Гренгай!.. Эскаргас!..
— О! Он нас узнал!.. — восхитился Эскаргас. — Ах, что за достойный синьор!
— Монсеньор так добр! — поблагодарил Гренгай.
Признаемся, что Кончини был напуган вовсе не встречей с обоими приятелями, хотя именно они держали его за руки и угрожали кинжалом. Теперь он окончательно убедился, что голос, показавшийся ему знакомым, принадлежал шевалье де Пардальяну. И тут итальянец наконец-то увидел шевалье: тот со знакомой и не предвещавшей ничего хорошего улыбкой направлялся прямиком к фавориту. От улыбки Пардальяна Кончини вновь бросило в дрожь, и он в ужасе воскликнул:
— Шевалье де Пардальян!
— Он самый, — подтвердил Пардальян, услышавший возглас Кончини.
И тут же сурово прибавил:
— Послушайте, Кончини, если хотите остаться в живых, советую приказать своим людям сохранять спокойствие.
Возможно, читатель удивится бездействию, проявленному капитаном гвардии Кончини. Однако, как мы уже сказали, все случилось в такие считанные секунды, что любой другой на месте Роспиньяка также вряд ли успел бы сообразить, что именно произошло. С момента, когда Пардальян прыгнул на круп коня Кончини, и до того мига, когда тот почувствовал на своем горле холодную сталь, прошло не более минуты.
Наконец Роспиньяк опомнился. Дело шло к вечеру; в этот час на окраинах Парижа нередко хозяйничали разбойники. Решив, что на них напали бандиты с большой дороги, Роспиньяк хотел тотчас же броситься на них. Но он опоздал: клинок был уже приставлен к горлу его хозяина. Поэтому Роспиньяк остался на месте.
Однако он не собирался бездействовать, помня о том, что следом за ними ехал многочисленный и хорошо вооруженный отряд. Он вытащил свисток и поднес его к губам. Раздалось несколько резких звуков. Заслышав их, гвардейцы пришпорили коней; через несколько секунд они уже гарцевали за спиной Роспиньяка.
— Эй, негодяи, — грозно крикнул Роспиньяк, — берегитесь! Вы еще не знаете, с кем имеете дело!
Между тем Кончини, услышав совет Пардальяна, похолодел от страха. Он знал, что слова шевалье — не пустая угроза. Однако он все еще колебался: гордость отказывалась повиноваться страху.
