Владислав Стрелков - Завещание предков
— Ты чего, боярин? — Лисин удивлённо провожал взглядом сбрасываемую мной поклажу. К нам медленно подъехали остальные. Я скинул щиты, оставив только один. Они выполнили свою роль, и прикрыли лошадь от монгольских стрел.
— Володимир Иванович!
— Тихо, Илья. — Посмотрел на удивленных парней. — Слушайте и не перебивайте. Я тут останусь, прикрою вас от поганых.
— Володимир Иванович, мы…
— Илья! — И уже тише добавил. — Кого ты видишь?
— Боярина вижу.
— А ещё?
— Настоящего воя.
— Не то, Илья. Ты видишь одиночку, достаточно пожившего на этом свете. А вам ещё сыновей расти. Если вы здесь погибнете, кто потом будет нашу землю защищать?
— Но мы…
— Кто? — Я оглядел хмурых парней, посмотрел на бледного Бориса. — Ты знаешь, что я прав. Помнишь, что тебе отец сказал? Слушать меня.
Велесов кивнул.
— Вот и веди всех домой. А ты, Илья Лисин, — я положил руку ему на плечо, — славный вой. И я горжусь, что сражался рядом с тобой и твоим отцом. Вы все славные витязи. Идите, вы должны жить.
Лисин замотал головой, но я подтолкнул его.
— Всё, идите. Идите, говорю.
— Возьми свой щит, Володимир Иванович.
— Нет, Илья, он твой. Идите же!
Новики, постоянно оглядываясь, въехали в лес, а я повернулся к полю, отъехав в сторону небольшого куста. Прикроет меня, авось не сразу заметят.
Монголы вскоре появились. Они шли не спеша, как будто были уверены, что всё равно настигнут усталых русских. Их было два десятка. Мало же осталось от полусотни. Я открыл тул и провёл пальцами по пяткам стрел. Двадцать две стрелы, а больше и не надо.
Прищурился, всматриваясь в далёкие фигурки всадников. Здесь ли тот монгол? Но на таком расстоянии рассмотреть среди сероватых и одинаково одетых степняков Буола не смог. Тогда начнём, пожалуй.
Дын-н-н! Дын-н-н! Дын-н-н!
С лошадей слетело трое, остальные закрылись щитами и прибавили ходу.
Ха! Моим стрелами ваши щиты не помеха!
Кончик стрелы смотрит ниже щитов. Живот не защищён.
Дын-н-н! Дын-н-н! Дын-н-н!
Вот так, бойтесь меня! Я вижу куда стрелять!
Дын-н-н! Дын-н-н!
Степняки рассыпались и начали петлять. Ну-ну.
Дын-н-н! Не успел увернуться! Теперь землю будешь удобрять.
Дын-н-н! Не сиделось в своей степи, гнить будешь здесь!
Трое последних, повернули обратно, накинув щиты на спины. Ха-ха!
Три стрелы пропели им последнюю песню.
Всё? Я немного удивленный смотрел на поле.
И что? Сон не сбылся?
С-ден! Острая боль скрутила предплечье.
Резко развернулся и увидел его. Один. В одиночку обошел с тыла? Стало понятно, что ему нужен только я. Посмотрел назад. Стрела вошла в тело, пробив кольчугу и даже толстый броник. Попытался вытащить стрелу. Вытащил, но наконечник остался в бронике. Кровь тут же намочила весь бок.
Черт!
— Уй-ча!
Монгол опустил копьё и начал разгоняться. Я, скрипнув зубами от острой боли в плече, выхватил рогатину из петли, толкнул бока коня каблуками и поскакал навстречу.
Отбиваю вражеское копьё в сторону, но щит трещит, а ратовище, ударив во вражеский щит, с силой отдаёт в руку. Еле удержавшись в седле, осаживаю и разворачиваю коня, отбрасывая разбитый щит в сторону. Пережидаю мельтешащие в глазах черные точки. А степняк повернулся и откинул остатки своего щита с руки.
Как по сценарию!
— Уй-ча!
Поганый опять атакует. Рванул саблю и наклонился вперёд, скачу навстречу, держа клинок перед собой.
Страшный удар вырывает из седла.
У-у-у-с-с-с!
Подтаявший снег смягчает падение и облепляет со всех сторон. Ещё больше черных точек в глазах, а сырость и холод проникает под доспех, ненадолго принося облегчение. Рукой провожу по плечу — монгольское копьё, соскользнув с нагрудника, вспороло кольчугу, и, не достав до тела, прошло вдоль поддоспешника. Опять меня спас старый бронежилет, но всё равно плечо превратилось в сплошной синяк. Матерясь от пульсирующей боли и нащупав рукоятку сабли, с трудом поднимаюсь.
Знаю, ему тоже досталось!
Поганый копошился в четырёх метрах. Остриё рогатины вошло в его плечо, сорвав несколько стальных пластин вместе с солидным куском стеганого халата, и вспороло сетку кольчуги.
— Вставай, Буол. Ты ведь за мной шел?
Степняк дотянулся до мохнатой шапки, обшитой стальными пластинами и, надев её, смотрит на меня, щерясь.
— Ты догадлив, урус. — Поганый, с саблей в правой руке и с клевцом в левой, замирает в трёх метрах от меня. — Я шел за тобой. За твоей жизнью, урусут.
Покачивая саблей, достаю засапожный нож. От клевца бронь не спасёт, а кроме ножа и сабли у меня ничего нет.
— Плоха у тебя броня, монгол.
— Это была лучшая цзыньская работа, урус. — Поганый морщится, сжимая клевец в левой руке. На левом плече у него расползается тёмное пятно.
— И это лучшая работа? — Клинком показываю на него.
Буол шагнул вперёд и поднял оружие.
— Ты умрёшь, урус, и я заберу твою бронь, она хорошо защищает от стрел. Я таких ещё не видел. Она будет моя.
— Спешишь, монгол? — Внимательно смотрю за перемещением степняка. — У нас говорят — не дели шкуру не убитого медведя. Тем более у меня к тебе тоже счёт имеется. Как ты убил того парня, степняк?
Перемещаюсь в сторону, держа степняка на расстоянии. Поганый покачивая оружием по-кошачьи перемещается по подтаявшему снегу.
— Легко, но как я его убил, узнаешь сам. Скоро.
Лицо монгола ещё больше ощерилось. Похоже, его совсем не беспокоит рана. Плечо у меня тоже болеть перестало. Делаю ещё один шаг и останавливаюсь. Дальше обрыв с полосой чистой воды.
— Уй-ча!
Степняк прыгает вперёд, его сабля скрежещет по нагруднику, а я ловлю ножом клевец и отвожу в сторону. Саблей рублю наискось, по самому низу. Китайская работа не подводит, но халат расползается, открывая ровное кольчужное плетение, и путается в его ногах.
Поганый отскакивает и срубает мешающие лоскуты. Я уже рядом, но степняк успевает подставить под удар сабли клевец. Ножом в бок. Монгол чудом уворачивается от клинка и резко бьёт. Теперь отскакиваю я. Буол смотрит на меня и делает пару резких движений. Что-то мелькает, и я успеваю отбить летящие в меня ножи.
Буол качает головой:
— Ты сильный богатур, урус.
— Меня зовут Владимир Велесов, поганый.
Монгол зашипел и шагнул вперёд, сталь в его руках замелькала. Удар справа — спасает бронь, слева и нож улетает, выбитый из руки тяжелым узким топором. Монгол, вдруг, распластался, саблей блокирую клевец, а его клинок сильно бьёт по ноге. Не обращая внимания на боль, пинаю руку с топором — тот улетает в сугроб. Степняк отскакивает, и тут же наносит быстрый удар саблей.
