Александр Дюма - Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник)
– Простите, мадемуазель, напротив, это придает ему в моих глазах величайшую цену.
– Но я полагаю, – продолжала Маргарита, – что вы считаете вступление в брак серьезным для себя шагом.
– Это смотря по обстоятельствам, – улыбнулся Лектур. – Если б, например, я женился на старухе…
– Скажите, – тон Маргариты становился все более решительным, – вы предполагали в нашем союзе взаимность чувств…
– О нет, никогда, – спокойно ответил Лектур, которому так же хотелось увильнуть от решительного объяснения, как Маргарите добиться его. – Уверяю вас, совсем нет и особенно теперь, когда я вас увидел. Я не считаю себя достойным вашей любви, но полагаю, что мое имя, мои связи, мое положение в свете дают мне некоторое право искать вашей руки.
– Но мне кажется, барон, – Маргарита опять покраснела, – что брак не может быть без любви.
– Э, помилуйте! Из ста человек восемьдесят пять женятся без всякой любви, – ответил Лектур с такой ветреностью, что это одно уничтожило бы чувство всякого доверия в душе женщины не столь простосердечной, как Маргарита. – Мужчина женится для того, чтобы иметь жену; девушка выходит замуж для того, чтобы иметь мужа. Это обычная сделка, которую два человека заключают между собой для обоюдной выгоды. Сердце тут ни при чем, и в любви нет никакой необходимости.
– Извините, я, может быть, неясно выражаюсь, – сказала Маргарита, стараясь скрыть от человека, которому хотели вверить ее судьбу, тягостное впечатление от его слов. – Это происходит оттого, – продолжала она, – что девушке очень трудно говорить о подобных вещах.
– Напротив, – ответил Лектур, кланяясь и придавая своему лицу насмешливое выражение. – Вы выражаетесь как нельзя яснее, и, поверьте, я не дурак и понимаю все, даже если со мной говорят полунамеками.
– Как, барон, – воскликнула Маргарита, – вы понимаете, что я хочу вам сказать, и позволяете мне продолжать?! Если, спросив свое сердце, я вижу, что никогда не буду… что я не могу любить… того, кого мне предлагают в мужья…
– Так не говорите ему этого, – ответил Лектур тем же тоном.
– Почему же?
– Потому что… Как бы вам это сказать… Потому что это слишком наивно!
– Но если я делаю это признание не из глупости, а из желания не обманывать вас?.. Если б я вам сказала, что… о, как это стыдно! Но уверяю вас, стыд должна испытывать не только я, а и те, кто меня принуждает к этому объяснению. Если б я сказала вам… что я уже была влюблена… что я и теперь люблю…
– Какого-нибудь кузена, бьюсь об заклад! – сказал весело Лектур, играя со своим жабо. – Несносный народ эти кузены! Но, уверяю вас, я знаю, что значат эти привязанности. Всякая девушка в вашем возрасте долгом почитает влюбиться, но это скоро проходит.
– К несчастью, – печально и важно проговорила Маргарита, тогда как жених ее говорил шутливо и насмешливо, – к несчастью, я уже не беззаботная девушка, барон, и хотя еще молода, однако для меня время детской любви давно прошло. Если я решилась рассказать о своей любви человеку, который ищет моей руки, то вы должны понять, что это любовь глубокая, вечная, одна из тех страстей, которые оставляют неизгладимый след в сердце женщины.
– Черт возьми, да это настоящая слезливая драма! – воскликнул Лектур, начиная понимать всю важность признания Маргариты. – Скажите мне, пожалуйста, кто он? Порядочный молодой человек, который может быть принят в свете?
– О, – обрадовалась Маргарита, которой в этих словах почудилась надежда, – это прекраснейший, благороднейший человек!
– Да это само собой разумеется! Но я не о том вас спрашиваю, мне нет никакого дела до его душевных качеств. Я хотел бы знать: кто он такой, из какой фамилии, дворянин ли – одним словом, может ли порядочная женщина принимать его без стыда для мужа?
– Отец его, который давно уже умер, был лучшим другом моего батюшки, он служил советником в реннском суде.
– Сын советника! – Лектур презрительно скривил губы и покачал головой. – По крайней мере, он хоть мальтийский кавалер?
– Он хотел идти на военную службу.
– Ну, так мы обеспечим ему полк и сделаем порядочным человеком. Это решено. Итак, все прекрасно! Однако из приличия, прошу вас… Необходимо, чтобы ваш… э-э… друг с полгода не делал нам визитов. Потом он может взять отпуск… В мирное время это дело немудреное… Какой-нибудь общий знакомый введет его к нам в дом, и дело с концом.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать этим, барон, – Маргарита смотрела на своего жениха с величайшим изумлением.
– Это, однако ж, ясно как день, – сказал тот с досадой. – У вас есть связи, и у меня они тоже есть. Это нисколько не должно мешать нашему союзу, во всех отношениях выгодному и приличному. А потом, знаете, раз мы женимся без любви, так надо сделать нашу совместную жизнь хотя бы сносной. Понимаете вы меня теперь?
– О да!.. Теперь я понимаю! – воскликнула Маргарита, отступив на несколько шагов от барона, как будто слова оттолкнули ее. – Я согрешила, даже, если хотите, совершила преступление, но, какой бы я ни была, я не заслужила такого оскорбления!.. Ох, барон!.. Я краснею от стыда за себя, но еще больше за вас. Для света – любовь к мужу, и тайная любовь к другому… Лицо порока и личина порядочности! И мне, дочери маркизы д’Оре, предлагают такой низкий, бесчестный, гнусный договор?.. О, – продолжала она, опускаясь в кресло и закрывая лицо руками. – Видно, я самая несчастная, погибшая, презренная тварь! За что мне это, за что?!
– Эммануил! Эммануил! – закричал Лектур, отворяя дверь боковой комнаты. – Подите сюда, дорогой мой! У вашей сестры спазмы, и шутить с этим нельзя, иначе болезнь может перейти в хроническую… Мадам де Мелен от этого умерла… Вот вам мой флакончик, дайте ей его понюхать. Я пойду пока в парк, а вы, когда мадемуазель станет лучше, придите туда и скажите мне, успокоилась ли она.
Лектур как ни в чем не бывало отправился на прогулку и оставил Эммануила и Маргариту наедине.
Глава XII
Часа в четыре колокол в замке зазвонил к обеду, и Лектур вернулся с прогулки. Хозяйничал за столом Эммануил: маркиза осталась с мужем, а Маргарита предупредила, что не сможет выйти к гостям, и заперлась в своей комнате. Гостей было не много: нотариус, родственники и свидетели, которые должны были подписать брачный договор. Обед прошел скучно. Лектур всячески старался всех рассмешить, однако было заметно, что веселость эта притворная и он хочет прикрыть ею растерянность. По временам говорливость его вдруг пропадала, как гаснет лампа, когда в ней не хватает масла, лишь под конец она снова вспыхивает еще ярче прежнего, и пламя жадно пожирает свою последнюю пищу… Часов в семь встали из-за стола и пошли в гостиную.
