Георг Борн - Дон Карлос. Том 1

— Так скажите вашему караульному, который, конечно, должен быть вполне надежен, — продолжала Бланка, — чтоб он не являлся с донесением сюда, в лагерь, а пришел на то место дороги между Ираной и старым замком, которое находится на скалистой возвышенности, недалеко от обрыва, где виден между скалами черный крест…

— Я знаю это место, принцесса!

— Ну, так мы будем ждать там вашего солдата! А теперь торопитесь, скоро ночь, а вам еще целый час езды. Смотрите же, в точности исполните мое приказание…

— Слушаюсь, принцесса! Можно ли надеяться, что я буду иметь честь приветствовать ваши высочества завтра при совершении казни?

— Выслушав донесение караульного графини, мы приедем в замок, — отвечала Бланка. — Казнь генерала — это событие, и мы будем присутствовать при ней.

Изидор с поклоном вышел. Начинало темнеть, слуга принес свечи.

Патера, казалось, удовлетворил услышанный разговор; он подошел к принцу и донье пожелать спокойной ночи и вышел из палатки. Как только дверь за ним закрылась, Бланка быстро схватила руку Альфонса.

— Завтрашнее утро избавит нас и от него, — сказала она, понизив голос, — он умрет по своей же вине, именно из-за своей страсти шпионить!

— Как я его ненавижу!

— И я тоже, поэтому мы должны избавиться от него. Теперь представляется удобный случай.

— Как же это можно сделать?

— Иларио слышал разговор с ристани, и я голову даю на отсечение, что завтра, в четвертом часу утра, он будет на том месте, которое я назначила солдату.

— Да, но я не вижу, как это поможет нам избавиться от него?

— Недалеко от того места, где стоит старый черный К рест> — тихонько отвечала донья Бланка, — есть дорога к маленькому мостику, он перекинут с одного выступа скалы на другой и едва держится. На рассвете, когда Иларио проберется туда подслушивать, мост проломится под ним, и монах упадет в расщелину…

— План хорош, если удастся… Но как же мы сами пройдем к назначенному тобой месту в скалах? — спросил дон Альфонс.

— Есть еще другая дорога, по ней мы доедем до подножия крутого обрыва, потом взберемся на него, и когда удем подъезжать к замку, несносного патера, наверно, уже не будет на свете!

— Только бы все это удалось!

— Разумеется, удастся, как же иначе, дон Альфонс? — сказала с удивлением Бланка Мария. — Надеюсь, завтра с нас свалится тяжелое бремя, а пока спокойной ночи!

XVII. Штаб-квартира

Лагерь дона Карлоса тянулся до самой Памплоны, а полученные в последнее время средства дали возможность растянуть его еще дальше.

У принца, кроме министерства в полном составе, был тут еще маленький генеральный штаб, а при нем двести конных телохранителей и отряд зуавов, множество флигель-адъютантов, камергеров, егерей, военные казначеи и, наконец, два патера.

Задумав выпускать газету, где печатались бы сообщения из его лагеря и приказы, он сам набрал людей для этого.

У него были фельдъегеря, служившие курьерами там, где не имелось телеграфного сообщения. Одним словом, все было продумано безукоризненно, и так как лагерь бесперебойно снабжался провиантом и амуницией, то все шло наилучшим образом, обещая большой успех.

Сам дон Карлос, заботившийся главным образом об усилении артиллерии, был полон уверенности в успешном осуществлении своих планов. Из-за границы он получал большую поддержку не только деньгами, но и оружием, и вскоре его войска были настолько хорошо вооружены, что он с гордым самодовольством смотрел на дело своих рук.

Его штаб-квартира находилась в усадьбе около самой Памплоны, владельцы ее уехали со всей прислугой. Дон Карлос и его свита занимали весь огромный дом с прилежащими к нему мелкими строениями и службами, остальной же штат располагался в палатках, недалеко от усадьбы.

Дом, в котором жил дон Карлос и где проходили совещания его министров и генералов, соответствовал своему назначению блестящей обстановкой. Находясь в центре территории, занимаемой карлистскими отрядами, он был очень удобен для осуществления связи между ними и командованием.

Окрестные жители частью из страха, частью из корыстных расчетов без неприязни относились к претенденту на престол.

Дон Карлос только закончил длительное совещание с военным министром и министром финансов и ушел к себе в комнату, как вошедший флигель-адъютант доложил, что дозорные у Памплоны остановили ехавшего патера и провели на главную квартиру, так как он требовал, чтоб его доставили к дону Карлосу.

— Вы его видели и говорили с ним? — спросил принц.

— Да, ваше величество! Он называет себя патером Антонио и говорит, что при нем есть бумаги, предназначенные для передачи вашему величеству, которые могут объяснить, кто он такой.

— Патер Антонио… не из Мадрида ли?

— Из монастыря Святой Марии в Мадриде.

— Пусть войдет, я хочу поговорить с ним, — сказал дон Карлос, подходя к большому круглому столу, на котором лежало множество разных бумаг и карт.

В то время как он, бегло просмотрев некоторые документы, подписывал их, вошел патер Антонио.

Серьезный юноша, почти одних лет с доном Карлосом, нисколько не изменился. В его спокойном достоинстве, удивительном в такие молодые годы, было что-то располагающее. Продолговатое, бледное лицо носило отпечаток самообладания и мягкости характера, а тонкая черта около губ показывала, что у него в жизни было больше горя, чем радости, и что он приучил себя к лишениям.

Антонио в последние месяцы сделался еще серьезнее и еще красивее прежнего. На его лице, отражавшем всю красоту его души, лежал отпечаток беспредельной покорности провидению, доказывавший его истинную, глубокую набожность. Он был, как и во дворце Кортециллы, уже не в монашеской рясе, а в черной одежде светского духовенства.

Когда дон Карлос поднял на него глаза, он поклонился.

Принц с видимым интересом смотрел на молодого патера.

— Мне сказали, что вы хотели быть представлены мне, — начал он. — Кто вы такой?

— Я патер из монастыря Святой Марии, ваше высочество, зовут меня Антонио, — отвечал совершенно спокойно молодой священник.

— Не жили ли вы в монастыре Гангренадо, молодой патер? Я как будто видел вас там.

— Прошу простить, ваше высочество, в последнее время я. не был в монастыре.

— Так, вероятно, я видел вас до вашего поступления туда… Вы, кажется, принадлежите к знатной фамилии. Как ваше настоящее имя, патер Антонио?

— Не знаю, ваше высочество.

— Как не знаете? Я спрашиваю, как зовут ваших родителей?

— Не знаю, ваше высочество, — с невозмутимым спокойствием отвечал Антонио.